Влюблённые в театр
Шрифт:
Ксения Гамарник. Смерть, где твоё жало? [3]
Драматург Фридрих Дюрренматт и его пьеса «Метеор» в Киевском театре русской драмы
В 1994 году в Киевском театре русской драмы им. Леси Украинки режиссёр Владимир Петров поставил спектакль по пьесе Фридриха Дюрренматта «Метеор». Однако прежде чем писать о постановке этой чрезвычайно сложной пьесы, представляется необходимым предвосхитить её разговором о драматурге.
3
«Смерть!
I
У швейцарского драматурга Фридриха Дюрренматта (1921-1990) не было ни малейших иллюзий относительно человеческой природы. Невероятные ситуации, в которые попадают его герои, гиперболизированы и заострены до предела, однако они высвечивают подоснову реальной жизни, по тому что касаются самых главных аспектов человеческого существования. Человек у Дюрренматта слаб, грешен и легко оказывается в плену искушений.
Всё на свете продаётся. Можно купить даже души жителей города («Визит старой дамы», 1955). Судья, один из персонажей пьесы «Авария», говорит: «Ты совершил убийство, Альфредо Трапс, хотя в твоих руках и не было оружия, но весь механизм мира, в котором ты живёшь, способствовал твоему преступлению».
Современный мир предстаёт у Дюрренматта преступным, в людях больше плохого, чем доброго. И в своих пьесах драматург разоблачает этот непривлекательный мир.
«Математики и физики, – писал Дюрренматт, – всё чаще выдвигают сегодня рабочие гипотезы, которые потом отвергаются или подтверждаются экспериментально… Подобно математикам и физикам я создаю для себя модели возможных человеческих отношений».
Универсализм моделей драматурга возник под влиянием брехтовского театра. Но в отличие от Бертольда Брехта, Дюрренматт не декларирует в своих драматических произведениях никаких политических взглядов. Его интересуют социально-психологические измерения современного общества: индивидуализм и парадоксы массового, стадного сознания; конкуренция корысти и человечности, эгоизм и стремление к гуманизму.
Основой дюрренматтового мира является трагическая история западной цивилизации ХХ столетия. Поэтому, в каких бы экзотических странах и наиотдалённейших эпохах не совершается действие его комедий – в древнем Вавилоне («Ангел приходит в Вавилон», 1953), в Греции («Геркулес и Авгиевы конюшни», 1954) или в Римской империи («Ромул Великий», 1950) – они всегда являются аллегорическим комментарием современности.
В циничном мире, в котором господствует расчёт, порой встречаются и довольно симпатичные персонажи… Мифологический герой Геркулес, как ем у и полагается, сражается со всякими фантастическими чудовищами – с немейским львом; с Лорнейской гидрой, co Стимфалийскими птицами и прочей нечистью.
Римский император Ромул ненавидит империю и жаждет её уничтожения. Он мудрец, лукавый балагур, фигура ори гинальная своей единственной страстью – к курам.
Физик Мёбиус («Физики», 1961) не хочет, чтобы человечество вследствие его научного открытия превратилось в сумасшедший дом, а потому сам делает парадоксальный выбор: решает обосноваться в сумасшедшем доме.
Но, к сожалению, констатирует Дюрренматт, добрые поступки не способны ничего изменить в этом мире. Жизнь Геркулеса в нашей современности, куда его переносит автор, жалка. Могучий атлет Геркулес беспомощен перед буржуа, он так и не получил разрешения от сов ременных бюрократов на очищение Авгиевых конюшен. Эта пьеса – откровенный гротеск, абсурд. Секретарь Геркулеса Полибий резюмирует: «Понимаю вас, господин. Вы не находите слов. Все ваши высокие представления о Древней Греции разрушены. И правда – зло пошутила с нами наша дорогая античность. В победители вышло дерьмо». И всё же Дюрренматт,
В комедии «Ромул Великий» империя распалась, и, хотя на смену Ромулу пришёл незлобивый германец Одоакр, которого тоже гнетёт тяжесть власти, однако за его спиной уже вырисовывается страшный Теодорих, будущий кровавый диктатор.
А благородное решение Мёбиуса остаться в психиатрической клинике, и осуществлённое им ради светлого будущего убийство возлюбленной, и сожжение рукописей – всё это оказывается напрасным. Формулы Мёбиуса уже давно тайно переписаны, над воплощением его научных открытий в жизнь работает огромный концерн… Булгаковская формула «рукописи не горят» наполняется у Дюрренматта зловещим смыслом.
Возможно, мир не может измениться к лучшему, однако человек неизбежно отвечает за свои поступки, полагает Дюрренматт.
Композиции драматических произведений Дюрренматта отточены и безупречны. Не случайно в молодости он готовился стать художником-графиком. Вместе с тем, мир его парадоксальной драматургии – совсем не схематичное чёрно-белое изображение, не абстрактный психологический эксперимент, а наоборот, яркое насыщенное действие, выдержанное в трагикомических тонах, которое вобрало в себя традиции старинных народных фарсов, приковывающее внимание зрителя соединением неординарных характеров и напряжённой, почти детективной интригой.
«Мои герои – люди, а не марионетки, на сцене они действуют, а не разыгрывают аллегории… Я пытаюсь воссоздать реальный мир, а не демонстрировать публике абстрактные моральные категории», – писал Дюрренматт.
II
Для того, чтобы разобраться в сложностях комедии «Метеор» (1966), необходимо напомнить, что она была издана автором после многочисленных переделок и исправлений. Сам Дюрренматт говорил о «Метеоре»: «Пьеса напоминает мне огромную неотёсанную глыбу, которая ждёт обработки».
В 1956 году Дюрренматт написал радиопьесу «Вечер поздней осенью». Сюжет её, как обычно у этого драматурга, трагикомичен и зловещ одновременно. Это остроумный философский детектив, щедро сдобренный афористическими парадоксами.
К лауреату Нобелевской премии, известному писателю Максимилиану Фридриху Корбесу (заметим попутно, что второе имя Корбеса такое же, как у Дюрренматта), явился посетитель, скромный бухгалтер на пенсии, и обвинил сочинителя в том, что все убийства, описанные в его знаменитых детективных романах, произошли в действительности и совершены самим автором. Под давлением неопровержимых доказательств писатель признался самодеятельному Шерлоку Холмсу в том, что так оно и было на самом деле. А сейчас… Ему нужно новое убийство – свежий материал для будущей радиопьесы. От ужаса посетитель выпрыгнул из окна и погиб.
Эта небольшая пьеса Дюрренматта трагико-пародийно обыгрывает тезис автора о том, что события реальной жизни служат материалом для его произведений, что искусство требует жертв и в прямом, и в переносном смысле. Здесь можно провести аналогию с текстом чеховской пьесы «Чайка». Писатель Тригорин жалуется Нине Заречной: «О, что за дикая жизнь! Вот я с вами, я волнуюсь, а между тем каждое мгновение помню, что меня ждёт неоконченная повесть. Вижу вот облако, похожее на рояль. Думаю: надо будет упомянуть где-нибудь в рассказе, что плыло облако, похожее на рояль. Пахнет гелиотропом. Скорее мотаю себе на ус: приторный запах, вдовий цвет, упомянуть при описании летнего вечера. Ловлю себя и вас на каждой фразе, каждом слове и спешу скорее запереть все эти фразы и слова в свою литературную кладовую: авось пригодится!».