Вмешательство извне

Свободный_человек

– Что ты хотел? – поднял взгляд Второй и поразился насколько спокоен был Странник в этот свой последний миг.

– Посмотри мне в глаза, – вдруг совершенно чётко сказал Игорь, и Второй не посмел ему воспротивиться. Их взгляды встретились лишь на миг и Второй отвернулся, потирая глаза и будучи не в силах вынести взор Странника… и даже не заметил, как глаза Игоря на малейшую долю мгновения как бы засветились изнутри…

– Зачем тебе всё это? – всё ещё потирая глаза, спросил Второй, не осмеливаясь более встречаться взглядом с Игорем.

– Ты поймёшь и сам. Когда придёт время. Теперь ты на это способен, – туманно отозвался тот.

– И почему же сила и мудрость всегда заставляют обладающих ими говорить

загадками? – хмыкнул двойник.

– Это всё, – вместо ответа прошептал Странник и вдруг рухнул на колени, как если-бы из него внезапно вынули некий «стержень», поддерживавший его всё это время. Он был уже весь в крови, его кровью было залито всё вокруг.

– Игорь! – вскрикнула Джайна, бросившись к нему.

– Прости, – всё так же шёпотом сказал он, глядя на несчастную девушку. – Прости, что не смогу быть с тобой, Джайна… Похоже, моя сделка всё ещё в силе…

– Но ты же так и не завершил свою миссию, что, зачем пришёл сюда! Ты не можешь уйти! Не можешь умереть! Здесь с тобой умрёт и последняя надежда всех живых существ, всех миров! – сбивчиво говорила волшебница, понимая, что смертный миг уже близок. А потом шёпотом добавила: «Моя последняя надежда».

– Прости, – сказал он ещё раз, и в голосе его отразилась вся та нескончаемая боль, которую он на протяжении столь долгих лет скрывал в своём сердце. Горе и отчаяние, когда он потерял Ольгу и которые потом гнали его по веренице миров в надежде отыскать её, вновь увидеть её улыбку. Сострадание, разделённое с другими существами – не всегда людьми, встреченными в этом великом путешествии. Боль. Ярость. Гнев и ненависть ко злу, которые со временем лишь усилились. Ужас и безконечное неизбывное чувство вины после первого убийства, пусть даже убитый и был отъявленным негодяем. И те же чувства, помноженные многократно с каждым новым убийством того, кому он выносил приговор за преступления… А затем отчаяние и боль из-за безуспешных поисков стали столь сильны, попросту невыносимы, что он стёр себе память, чтобы хоть ненадолго забыться и обрести покой… Тогда-то и появилась у него связь с этой версией Земли и Меридианом. Сколь удивителен и неожиданен был этот поворот судьбы, ведь именно здесь он в итоге и нашёл Ольгу вновь после долгих, казавшихся безконечными, поисков, наполненных муками души. Но он обрёл её вновь лишь затем, чтобы снова потерять и на этот раз навсегда. Причём самым ужасным из всех способов, которые только были возможны – безмерные радость и счастье от столь долгожданной встречи с любимой были сравнимы лишь с бездонной пропастью отчаяния, вины и ненависти к самому себе, когда он, осознав, НАСКОЛЬКО сильно изменилась Ольга, не сумел найти иного выхода кроме как сразиться с ней… и погубить любовь всей своей жизни. И себя самого.

С тех пор боль всегда преследовала его. То было чувство вины, всепоглощающее, растворяющее в себе без остатка. Временами становилось настолько тошно, что он был готов покончить с собой и даже пару раз едва не сделал это… Но потом время взяло своё, душевные раны хотя ещё и причиняли боль, стали рубцеваться. А он нашёл утешение и относительную видимость покоя в работе… Но так не могло продолжаться вечно. В конечном итоге, считая что делает правое дело, он вновь оказался на этой Земле. Вновь со старыми знакомыми… Слепая уверенность в собственной правоте, подпитываемая углями застарелой душевной боли, на сей раз завела его так далеко, как не заходил, пожалуй, почти никто… Эта уверенность, граничащая с фанатизмом, чуть было окончательно не превратила его в палача и убийцу, в чудовище, не способное чувствовать ничего, не способное чувствовать боль и муки совести от тех ужасов, что он совершал.

И тут внезапная вспышка озарения разогнала тьму, туманившую его разум так долго!

Это было подобно желанному и долгожданному ярчайшему свету Солнца, режущему глаза,

привыкшие к тьме после затянувшейся полярной ночи, дуновению ветра, разгоняющему нависшие на небосклоне свинцовые тучи, восходу радуги во время очищающего летнего дождя, смиряющего жару и зной. Впрочем, человеческий язык слишком беден, чтобы описать всю гамму чувств и переживаний, завладевших в то мгновение его душой. Он ясно увидел всё, что делал до этого дня, что делает сейчас и то, что ещё собирался сделать… И тогда вернулась боль. Она ещё никогда не была так сильна, ведь на сей раз на её стороне был не только самый суровый и неподкупный судья – совесть, но само время. Столь нещадно она терзала его душу и разум именно теперь потому, что он наконец понял – его использовали всё это время! Он совершил страшную, чудовищную ошибку, когда впервые открыл портал.

Он вспомнил.

И вот в этот момент впервые в жизни ему стало по-настоящему страшно от того, что он натворил.

С тех пор этот страх и порождённое им желание всё исправить вели его вперёд. Он вновь ожесточился, и лишь опять оказавшись на Меридиане его душа начала постепенно исцеляться от ран, полученных с потерей Ольги. И это исцеление началось благодаря Джайне, этой милой, доброй, доверчивой и в чём-то по-детски наивной девушке. Именно она каким-то непостижимым образом, не прилагая к тому никаких сознательных усилий, сумела расколоть ледяную броню его сердца и вывести его к свету…

Но в этот самый момент, когда он вновь начал обретать себя, судьба, в которую он никогда не верил, нанесла коварный удар. Однако в глубине души он знал, что так всё и будет. Ибо так должно было быть. Сделка ещё не была расторгнута. А ещё он знал, чем может кончиться встреча с двойником. Но всё-равно позвал его. Потому, что так было нужно. И вот сейчас, чувствуя, как жизнь покидает его, буквально ощущая холодные костлявые пальцы смерти на своём плече, он знал – так должно быть. Потому, что это был его план!

Но он не мог заставить себя не чувствовать боль, не страдать сейчас, когда уже в третий раз терял любовь и всё то доброе и светлое, что она несла с собой. Но ещё горче ему было от того, что Джайна будет страдать по нему… Он видел, как слёзы лились из её глаз, как на её прекрасном лице незримой печатью отражалась боль. Он буквально каждой фиброй своей души ощущал всю глубину горя, овладевшего сейчас душой девушки. Но он ни чем не мог её утешить, и лишь повторял шёпотом: «Прости меня, Джайна», пока вдруг – в одно мгновение – не наступила тьма и не поглотила всё вокруг.

Тоненький лучик сознания пытался бороться, но тьма, неумолимая, несокрушимая, была смертельно сильна…

Она победила его.

Она поглотила его.

Она растворила его в себе.

И она его уничтожила.

Странник был мёртв!

Он так и продолжал стоять на коленях перед Джайной и Вторым, нерушимый, неколебимый, словно памятник самому себе. Но глаза его были закрыты, жизнь покинула тело, оставив лишь оболочку, грубую материю, конгломерат атомов. Не заметить эту перемену было невозможно.

– Не-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!!!! – полный боли, тоски и страдания крик вырвался из груди Джайны и эхом пронёсся над безкрайним зелёным морем многовековой тайги. Перепуганные птицы вновь сотнями взмыли в небо, наполняя воздух шумом своих голосов и покидая такое неспокойное место. Джайна кинулась к Игорю, обняла его и зарыдала…

Второй покачал головой. В его душе сейчас царило смятение. Он не желал смерти Странника и чувство собственной вины было очень острым. Но это было так… эфемерно, не осязаемо. С другой стороны он понимал, что раз Странник мёртв, то теперь никто уже не сможет помещать ему завершить план. Но, всё же… Он посмотрел на убитую горем Джайну, обнимавшую безжизненное тело Странника. Что-то в его душе в этот миг вновь шелохнулось, какое странное чувство. Но лишь на миг.