Вместе. Синдром Керчепина
Шрифт:
— Почему ты не сказал, что раньше приедешь?
Он вздохнул, прижался теплым губами к моему лбу.
— Хотел сделать сюрприз.
— Знаешь, — подняла голову, посмотрела в размытое полутьмой красивое лицо, — сегодня я поняла, что ненавижу почти так же сильно, как эту клетку под названием «Пикса три». Сюрпризы.
— Значит, их больше не будет.
Глава 8
— Обиделась на меня? Или это он запрещает тебе со мной разговаривать? — спросил Деймос, как только опустился рядом со мной, явившись
Вздрогнув от неожиданности, я повернулась к нему, нахмурилась.
Обидой и злостью мои эмоции сейчас не исчерпывались, но определять их, как и разговаривать с Густовым не стала. Возможно, никогда не стану…
— Я пытался и писать, и вызвонить тебя. Глухо. — Мое молчание и холодность раздосадовали одногруппника, взгляд стал колючим, неприветливым. — Заблокировала?
Автоматически опустила глаза на новый сирс. Лично Элдора Густова не блокировала. Это мог сделать Нир. Втайне от меня, через свой, синхронизированный с моим. Посчитав, что так будет лучше.
«Не разговаривай с ним!» — мелодично звякнув, сирс принял сообщение от Тэппа. Нашла парня глазами, оценила выражение ледяной ярости на лице. Впрочем, даже смотреть не надо было — все чувствовала. Ярко и полно. Как будто была в его голове в этот миг.
А Деймос наконец заметил подарок, язвительно хмыкнул.
— Все ясно, Зарянская. Вопросы сняты.
«Сядь рядом с Триком. Немедленно. Не думал, что у этого куска дерьма хватит наглости сесть рядом с тобой и заговорить».
Пересаживаться не потребовалось. Деймос быстро поднялся и опустился на другом конце ряда, выделенного для группы М-135. Покосился на меня с глумливой и какой-то обвиняющей ухмылкой. «Ты его вещь», — прочла в пристальном взгляде темных глаз. Меня передернуло.
Ты тоже его вещь, Деймос. И даже если отомстишь за то, что больше не нужен, свергнешь короля, ею быть не перестанешь.
Я потеряла друга… Но горчило во рту и свербело раздражением не от самого этого факта, а от того, как потеряла. Поступок не перечеркнешь, не отодвинешь в сторону, не простишь. А хотелось бы…
Кера Дольская сегодня подняла бредовую тему: какой информации можно верить. Оказывается, только из федеральной Сети и игнорировать всемирную. Ибо враги повсюду, они намеренно дезинформируют граждан Дель-Эксина, чаще всего их влиянию подвержены студенты, так как их гражданская сознательность еще не сформировалась. Над формированием таковой и трудятся денно и нощно преподаватели и воспитатели «Пикса три»…
Вся лекция — фоновый шум ощущений безысходности и тоски, смыкавшейся над головой тьмы, злости, стучавшей молоточками в голове.
Отслеживая пальцами выпукло-вогнутые узоры на звеньях браслета сирса, бездумно смотрела в окно. Кажется, сегодня снаружи пахнуло весной… Что-то изменилось в желтоватом оттенке низко нависшего неба. Словно туда добавили каплю тепла, и она медленно растекалась, затрагивая безнадежность, безжизненность, заставляя оттаивать. Представилось, что даже тоненькие хилые веточки растительности чуть повеселели.
«Я отменил общий сбор сегодня, — написал Нир, отвлекая меня. —
«Почему отменил?»
«Небезопасно. Кроме того, любое мое действие на сборе теперь будет рассматриваться очень пристально. Доносчиками и свидетелями станут все».
«Ты о комиссии и разбирательстве?»
«О них».
«Я хочу общую подготовку, Нир. Пожалуйста, давай без вирта сегодня».
Он раздумывал. Минуты две ждала, что же ответит.
«Обойдешь меня в тесте Л-34, будет по-твоему».
«Сволочь и гад!»
Но вызов приняла. Под монотонное бухтение-предостережение Кионы Дольской мы одновременно запустили программу.
…. Обессиленная, растянулась на упругом полу зала для вирта, отбросив в сторону очки и шлем. Тэпп вышел следом, подтянулся и лег рядом. Мы, взявшись за руки, переплели пальцы.
— Они ведь все знают. Почему тогда еще не вызвали?
Он понял о чем, о ком я спросила. И немудрено: грядущее разбирательство шлейфом сквозило в каждом моменте этого дня, отравляя его, вызывая напряжение и чувство жжения, скручивавшееся под ложечкой.
— Стандартная позиция.
— Разве?
— Да. Ожидание заставляет объект нервничать. Особенно эффективно действует, если он как раз виноват в том, в чем его подозревают.
— Что ж… Это работает, — сквозь зубы выдохнула я.
Некоторое время мы молчали. Чувствовала, что парень рядом полностью расслаблен. Я же, напротив, кипела и мысленно проклинала происходящее. И, наверное, завидовала способности Тэппа вот так быстро переключаться: отрешаться от ситуации в тех случаях, когда он не мог переломить ее, и мобилизоваться, действовать жестко и безжалостно — тогда, когда появлялась возможность влиять.
— Нир, — позвала, потерев уставшие глаза. Вирт был на зрительное внимание, и теперь они казались сухими и воспаленными. — Что мне говорить?
— Про нас — безопасную правду. Про поединок — правду. Остальное — на твое усмотрение, Карамелька.
Тяжело вздохнула.
— А что скажешь ты керу Идена?
Их куратор отличался агрессивным и крутым нравом. У Тэппа он вызывал презрение, смешанное с брезгливостью. Я знала благодаря нашим слияниям, что Идена начал терять свой ди-дар, был разжалован в довольно высоком звании и распрощался с мечтами продвинуться в корпусе «Муссон», «Пикса три» стала спасением и проклятием. Возможно, теперь придется тесно с ним пообщаться…
— То, что потребуется. Не волнуйся, наши истории совпадут. Ты и записи с глазиков подтвердите, что мы вместе, я сделаю упор на том, что он расковырял мою защиту и спровоцировал меня на нападение, используя тебя.
Вроде выходило гладко. Но тревожное предчувствие сверлило внутренности, отзывалось дискомфортом, будто язвочка на теле.
— Что нам грозит, по-твоему? — сглотнула зарождавшиеся слезы.
Быстро перекатившись, Иоданир оказался сверху, накрыл меня своим телом. Привычно обняла его за шею, заглянула в серые глаза, ставшие сейчас серебристыми, непроницаемыми.