Вне пределов

Энн Джуэл Э.

— Я хочу ребёнка.

Он приподнимает бровь, глядя на меня, пока возится с мотоциклом своего соседа.

Мне нравится его дом с двумя спальнями и гаражом на одну машину, который он использует для подработки. Он находится в центре старого района, где много деревьев и домов с характером, в отличие от обычных домов в более новых районах. Тот факт, что дом находится в двух кварталах от дома его родителей, тоже не может не радовать.

Он близок со своей семьей. Иногда я завидую его жизни. В ней нет ничего показного, но она наполнена по-настоящему ценными

вещами, которые, как мне кажется, я упустила, когда мои родители пытались развить во мне какие-то выдающиеся способности.

— Прежде чем я заткнусь или ты вмажешь мне по яйцам, не могла бы ты уточнить, это факт или просьба?

Я шаркаю поношенными подошвами своих шлепанцев по серой штукатурке на полу его гаража и шевелю пальцами ног. Мой голубой лак для ногтей знавал лучшие времена.

— Я получила работу няни. Начинаю завтра.

— Да, точно. Ты сегодня утром ходила знакомиться с малышкой… Морган, да?

Его гаечный ключ издаёт звуки, похожие на скрип, в быстром ритме.

Я нахожу этот звук, смешанный с жужжанием вентилятора, висящего в углу, довольно успокаивающим. Наблюдать за тем, как Грифф работает над мотоциклами, — одно удовольствие. Его руки просто волшебны. Тепло разливается по моей коже, оседая между ног, при одной мысли о его сильных, умелых руках.

— Я люблю тебя, парень из продуктового магазина.

Он прекращает работу и смотрит на меня своими пронзительными глазами, которые покорили меня при нашей первой встрече в продуктовом магазине. Я перестала щипать себя и смирилась с тем фактом, что он видит во мне что-то, чего я в себе не замечаю. Мы многое «любили» друг в друге: его татуировки, мое родимое пятно, его тело, мои волосы, его пальцы, мой рот. Но никто из нас никогда не говорил этого напрямую.

— Ты беременна.

Я улыбаюсь, ничуть не обижаясь на его утверждение.

— А если бы и так?

Его взгляд скользит по моему лицу. Если бы я была беременна, я бы боялась мыслей, роящихся в его прекрасной голове. Но я не беременна, поэтому просто наслаждаюсь ожиданием его следующих слов.

— Мне пришлось бы сконструировать автомобильное кресло.

— И именно за это я люблю тебя.

Он откладывает инструмент, с которым работал и приближается ко мне на коленях, стараясь не касаться меня своим вспотевшим телом и испачканными машинный маслом руками. Так получилось, что я люблю его в любом состоянии. Каждый сантиметр моего тела был бы рад его прикосновению, даже если бы оно оставило несколько пятен.

— Один из моих «мальчиков» выскользнул?

Он трется своим носом о мой, а затем покусывает мою нижнюю губу. От него пахнет маслом, потом и мятой от его любимой жвачки. Не самая удачная комбинация, но это моя слабость.

— Нет. — Я улыбаюсь. — Это особенность организма. Когда женщины берут на руки младенцев и вдыхают их аромат, их яичники начинают работать активнее.

— Значит, ты не беременна, но хочешь забеременеть?

Его взгляд скользит по моему лицу, затем по шее, а после

медленно спускается ниже, словно следуя за движениями, которые, я знаю, он хотел бы совершить своими руками и губами.

— Нет, — отвечаю я с легким придыханием.

Мне знаком этот его взгляд, как и моему телу.

— Но ты сказала… — его взгляд быстро вернулся к моему, — что любишь меня.

— Да. Но я люблю тебя, потому что ты спрашиваешь, как прошел мой день — каждый день. И ты запоминаешь все, что я тебе рассказываю. Ты наблюдателен. Знаешь мой любимый цветок, потому что знаешь запах моего любимого лосьона. Ты знаешь размер моей одежды, потому что много раз срывал её с моего тела. Ты протягиваешь мне салфетку за пять секунд до того, как я заплачу во время грустной сцены в фильме, даже не смотря на меня. Ты просто… знаешь.

Он пожимает плечами, глядя на меня так пристально, что у меня по спине пробегает дрожь.

— Это потому, что… — Он прикусывает нижнюю губу.

— Я к этому и веду.

Я улыбаюсь и приближаюсь к нему, слегка касаясь его губ своими, пока он не отвечает мне улыбкой.

— Это потому, что я люблю тебя, — шепчет он мне в губы.

— Спасибо… — Я целую его один раз —…за то, что вспомнил имя Морган.

Целую его снова — ещё крепче, ещё глубже, — пока мои пальцы расстегивают пуговицу на его джинсах.

— Детка, — бормочет он, — у меня грязные руки.

Я расстёгиваю его молнию.

— Тогда засунь их в задние карманы. Мне не нужна твоя помощь.

Он стонет мне в рот, когда моя рука скользит в его боксеры, и, как хороший мальчик, засовывает руки в задние карманы. Я люблю его тело и то, как его глубокие стоны удовольствия отзываются на моих губах каждый раз, когда я прикасаюсь к нему.

— Суэйз… — Он отрывает свой рот от моего и опускает подбородок, наблюдая, как я поглаживаю его. — Блядь, детка…

Его пресс напрягается при каждом вдохе.

— Мама сказала, что ты купишь лотерейные билеты для сбора средств моего хора.

Мы с Гриффином одновременно поворачиваем головы в сторону его сестры Хлои, стоящей у входа в гараж. Он стоит к ней спиной, пряча мою руку, обхватившую его член. У нас есть ужасная привычка отключаться от остального мира, когда мы вместе. Возможно, стоило бы закрыть дверь гаража, прежде чем признаваться друг другу в любви.

— Что скажете, ребята?

Она обмахивается большим белым конвертом.

Гриффин снова поворачивается ко мне.

— Отпусти мой член и иди купи несколько лотерейных билетов, — шепчет он.

Не знаю, почему я до сих пор держу его в руках. Наверное, я просто оцепенела от неожиданности. Наконец, я разжимаю руку и встаю, одарив его широкой улыбкой.

— Конечно, мы купим лотерейные билеты.

Я прохожу мимо Гриффина, позволяя ему привести себя в порядок.

Хлое пятнадцать, она учится на втором курсе, и я думаю, что она все ещё девственница, но не уверена. Как бы то ни было, есть вещи, которые ей не стоит видеть, и моя рука, поглаживающая член её брата, стоит во главе этого списка.