Внимание - чудо-мина !
Шрифт:
В эту минуту полковник Маринов даже не вспомнил о себе и о своих людях - пуще зеницы ока берег он ТОС.
Лейтенант Черняховский целится прямо в ветровое стекло "эмки". Вид у него решительный. Сомневаться не приходится - будет стрелять. А тут, как на грех, снова звон и вой - летит на бреющем новая тройка, а может быть, та же делает новый заход...
И вдруг с одного из дальних грузовиков с динамитом спрыгивает и бежит в голову колонны адъютант полковника - Коля Гришин. Поднимая брызги в лужах,
Лейтенант узнает друга, тоже улыбается, кидается вперед. Но тут их почти накрывает пулеметной очередью, и они в падении хватают, обнимают друг друга, шлепают друг дружку по спине и по плечам.
– Трогай!
– говорит Маринов водителю.
"Эмка" срывается с места. За ней грузно приходит в движение и вся автоколонна, кроме двух задних грузовиков, объятых огнем.
– Вот так встреча!
– почти кричит Коля Гришин лейтенанту.
– И опять расстаемся. Приезжай в Харьков! Хозяйство Маринова.
Он вскакивает на подножку грузовика, машет другу.
– Пиши, брат! Полевая почта семьдесят пять-шестьдесят!..
Черняховский растерянно улыбается ему вслед, покачивает над плечом растопыренной пятерней.
Зайченко ставит пулемет на предохранитель, достает из кармана кисет с махоркой.
– Закуривай, братва! Добре! Это свои!.. Земляка встретили, товарищ лейтенант?
– Дружок, разведчик, - отвечает, все еще улыбаясь, лейтенант Черняховский.
– Вместе на задании были от армейской разведки, вместе из окружения выбирались... Мировой парень... Воздух!..
Не договорив, он ныряет в кювет - с юга летит еще одно звено Ю-87.
ЗА ТОС ОТВЕЧАЮТ ГОЛОВОЙ
Автоколонна оставила рощу позади. Впереди тянутся, теряясь в мглистой сырой дымке, бескрайние поля. Всюду, куда ни кинешь взор, стелется серо-рыжая стерня - хлеб здесь успели собрать, это радует, но смогли ли его вывезти в глубь страны? Сердце крестьянского сына Ильи Григорьевича Маринова тоскливо сжимается при этой мысли. Неужто и здесь пропадает богатый урожай сорок первого? Неужто и здесь достанется он врагу?
Впереди, за извилистой речушкой, горит село. Громадное облако дыма поднимается над белыми мазанками, заволакивая весь восточный горизонт. Из села к мосту на шоссе тянется по шляху с криком и плачем, с мычанием коров, длинный обоз беженцев. Над мостом как назло, рокоча, кружит немецкая "рама".
– Нажимай!
– кусая губы, говорит Маринов, - Надо обогнать обоз. Не проскочим через мост - застрянем тут с беженцами. Но не так быстро: в грузовиках динамит!
– Он бросает взгляд на кировские часы - подарок командования за безупречную службу.
– Десять тридцать пять по-московскому времени. На час опаздываем. До города, поди, рукой подать!
Водитель осторожно нажимает на газ. Глянув в полуоткрытое
– Товарищ полковник!
– говорит он негромко.
– Что это там? Посмотрите!
Вдвоем напряженно всматриваются они в темные силуэты на дальнем проселке. Какие-то грузные приземистые машины ползут наперерез автоколонне, к мосту. У водителя глаза оказываются острее, чем у полковника: в следующую же секунду он ясно различает ствол орудия, торчащий вперед, стальные гусеницы, облепленные грязью.
– Танки!
– выдыхает Ваня.
– Наши!
– Немецкие, - осекшимся голосом поправляет его полковник.
– Танки Т-IV. Таких в Испании у них еще не было. А с этими наши "бетушки" не справятся. Зато наши Т-34... Куда понесся?! С ума сошел? Сколько раз тебе говорить динамит везем! А динамит не тол, от сотрясения, как нитроглицерин, взрывается. Тут - тише едешь, дальше будешь!.. Полегче, полегче!..
Он оглядывается назад: как там машины с динамитом? Видно, там тоже заметили танки, колонна сжимается, а этого как раз и нельзя делать!..
Он на ходу открывает дверцу. Извернувшись, кричит резко:
– Передать по колонне: держать дистанцию двадцать метров! А то достаточно будет одного попадания, чтобы вся колонна взлетела на воздух. Полсотни тонн взрывчатки не шутка!..
А танки неумолимо приближаются. Черные кресты с белыми обводами на лобовой и боковой броне. Темно-серые бронированные чудовища вот-вот выйдут на критическую километровую дистанцию, с которой они смогут расстрелять колонну из своих пятидесятимиллиметровых пушек. А быстрее ехать никак нельзя!..
В открытых люках стоят танкисты в черной форме и черных пилотках со знаком "мертвой головы". В передней машине офицер рассматривает колонну на шоссе в бинокль.
– Полегче!
– снова бросает полковник водителю.
Уж лучше погибнуть от снаряда немецкой танковой пушки, чем от собственной роковой поспешности. Впрочем, погибать нельзя ни от того, ни от другого - необходимо выполнить задание. То задание, если разобраться, к которому его готовили и он сам с людьми готовился целых два десятка лет в армии. А для этого нужны стальные нервы. Сейчас и впредь. До самой победы!
– Полегче! Полегче!
Беженцы тоже увидели танки и нахлестывают своих лошадей и волов, пытаясь успеть перебраться через мост. Хотя уже ясно: им от танков все равно не уйти.
"Эмка" несется уже через мост. Его совсем не бомбили "штукасы" - видно, берегли для себя.
За "эмкой" мчатся головные грузовики.
Беженцы останавливаются у противоположного конца моста, начинают скучиваться...
Передний танк зловеще поводит дулом орудия, будто высматривая жертву.