Внизу наш дом
Шрифт:
— Познакомите нас, тащ капитан.
— Обязательно. В её полку будем проходить учебную практику. Возьму с собой, тех, кого посчитаю нужным. Крылов, Свиридов! Взлетаете на Ушке и развешиваете парашютики. Цуриев — упражнение номер восемь — стрельба с близкого расстояния. Исполнять. Не забудьте, что при посадке фюзеляж необходимо удерживать горизонтально, а не задирать нос.
Гонял я группу так, что самому иногда становилось жалко ребят. По силуэтам летательных аппаратов: наших и не наших, по тактике, по расположению вооружения. С появлением из производства всё новых и новых «хорей» и в воздухе напрягал, заставляя выполнять сложные связки из не самых простых
Да, анархия опять сходила мне с рук — нагло перегоняя готовые самолёты с завода в школу воздушной стрельбы я, наверняка, нарушал что-то очень важное. Но никаких распоряжений в мой адрес не поступало. В отличие от моего коллеги, постоянно получающего указания сверху, я оставался предоставленным самому себе и натурально беспредельничал.
В принципе, тенденции в развитии ситуации меня устраивали. Вернее, устраивали бы, если бы не план по транспортникам. По выпуску самолётов ТС-41. Нет, его не «спустили» сверху. Он сам подкрался — с Южного фронта прибыли пилоты-перегонщики за готовыми транспортными машинами. Скажете — бардак? Конечно. Но начштаба фронта действовал энергично и напористо — то есть как раз так, как нужно. Не стану утверждать, что это он стал таким решительным после беседы со мной — поговаривали, что это его собственное качество. Но слова мои он мне «припомнил». Во всяком случае, директор завода пригласил к себе нас с Москалёвым и очень предметно простимулировал в том смысле, что, как хотите выворачивайтесь но, чтобы машины были.
Мне просто как нож в сердце было отрывать немногочисленных работников от основного дела — от изготовления истребителей. Тем не менее — деваться некуда. Я ведь теперь человек военный — должен понимать дисциплину. К счастью, создатели «сундука» — мои «пионеры» все под рукой, и из сложного в этой машине только крыло да поворотные редукторы.
Москалёвскому КБ тоже перепало — поручили оформить комплект конструкторской документации на этот аппарат. И тут нас залихорадило — стальной каркас крыла не заметить просто невозможно, а у творческих людей в голове непрерывно происходят весьма бурные и причудливые процессы. А тут ещё моё пожелание посадить пилота позади крыла, чтобы при жесткой посадке его не расплющило сорвавшимся с места двигателем.
Я не появлялся на участке дня четыре, потому что нужно было решать вопрос о направлении группы слушателей курсов (слово «школа» не прижилось) на практику в действующую армию, причём — в строго определённый полк — 256-й МАП. М — москитный. Так вот — когда, наконец, я появился на заводе — эскизная документация на ТС-41 оказалась в рабочем состоянии. Слышалась работа аппарата точечной сварки, сохли выклееные из шпона «зализы», а кройка листов дюраля шла полным ходом прямо по свеженьким шаблонам. На недавно сколоченном столе выставлялись лонжероны — начиналась сборка первого «сундука».
Недоделанные истребители скучали в стороне — количественный состав группы практикантов, таким образом, определился. У нас имеется всего шесть машин плюс седьмая — головная. Летим на фронт вшестером — один самолёт я решил оставить, что называется, на развод.
Глава 17. Ягодки
И тут появился майор Бойко. Появился он в аэроклубе в сопровождении бойцов, принёсших ящики. Ящики с патронами.
Сан Саныч посмотрел на меня утомлённым взглядом до упаду натрудившейся ломовой лошади и произнёс только одно слово:
— Ураган.
Я не стал к нему сильно приставать. Приказал подать гостю дорогому
Стреляли мои соколики, ясен ясень, по наземной мишени. Несколько повреждённых бочек из-под ГСМ, бревенчатая стенка, кирпичный кубик — всё это уже исклёвано пулями — ребята крепко натренировались в самых разных видах стрельбы. Так что я даже не сам полетел — и без меня есть кому. Залег неподалёку и стал наблюдать в бинокль.
Да уж — ошмётки летели значительно более выразительные, чем от обычных пуль. Ну и потом было на что посмотреть. Особенно «ажурно» выглядели бочки. В некоторые дыры получалось такие, что даже щепоть просунуть можно. Впрочем, и в брёвнах и в кирпичах наблюдались вырванные взрывами клочья.
— Трассирующих в ленту нужно добавить, — сказал подошедший Саид. — Бронебойно-зажигательных. Как полагаешь, Шурик?
— Это ты полагаешь, Цур. И полагаешь правильно. Вылетаем завтра в шесть ноль-ноль. Вот список лётчиков на боевую практику. Остальных на производственную практику отведёт рядовой Голыгин тоже в шесть ноль-ноль.
Я снова заторопился. Я теперь всегда тороплюсь, потому что мне нужно очень многе успеть сделать. А пока буду вывозить наиболее хорошо подготовленных воздушных бойцов в Мусенькин полк — надо ребят обкатать на реальной боевой работе. Если у кого-то из них после первых неудач возникли психологические проблемы, то вышибать их необходимо быстро и решительно. Некогда нынче уси-пуси разводить.
И остающимся нечего груши околачивать, пока нас нет — пусть поработают руками — не хватает на участке работников. Зато потом парни смогут сказать, что сами делали свои истребители, отчего до конца уверены в их хорошем качестве. Или наоборот — наваляют по шее тем, кто небрежничает. Вот и получится сразу три пользы от одного простого дела.
Поговорить с майором Бойко мне было просто необходимо.
— Так что, Сан Саныч, может расскажете, как у вас получилось со снаряжением пуль гексогеновой взрывчаткой?
— Да всяко бывало. Самого-то матроса найти оказалось нетрудно — он как раз там и работал, где ты рассказал. Только вот отпускать его не шибко хотели — сказали, что им самим нужен такой специалист. Мне пришлось действовать через верх. Начальство было сильно недовольно, но, как-то добилось, чтобы соответствующие указания прошли через нужные инстанции.
— До Сталина дело не дошло? — полюбопытствовал я.
— Мне не докладывали, — скривился майор. — Сам же этот… нет, фамилию я тебе не скажу, раз ты её забыл, то и хорошо, потому что она теперь секретная. Так вот — он как раз охотно сотрудничал, потому что человек такой — вроде тебя, на своих задумках помешанный.
Приехали мы на завод и там в заводской лаборатории этот Ле… не скажу, как фамилия… так вот он чего-то поколдовал, ну, у нас с собой было… а потом пару вёдер с его составом заправили прямо в машину, которая пули снаряжает. Тут сложно было отследить, чтобы наши пули с другими не смешались. А только прилетает мужик с глазами нараспашку и кричит, что мишени полный кирдык пришел с одной короткой очереди. Словом — местный особист меня в кутузку поволок «раскалывать» за порчу народного добра — испытательного оборудования. Директор завода помчался в райком добиваться встречи со мной. Военпред телеграмму отбил своему начальству — такой тарарам начался — дня три разбирались да успокаивались.