Внизу наш дом

Калашников Сергей Александрович

— Нельзя, — запротестовал Москалёв. Центр тяжести слишком впереди. Как ни прижимай хвост к грунту, только колёса сильнее зарываться станут.

Так начался мозговой штурм. Впрочем, вскоре все разошлись — неотложных дел было хоть завались. Следующий раунд состоялся на свежие головы на другое утро — несколько человек достали свои наброски и положили их на стол рядом друг с другом.

Честно признаюсь — меня это творчество нисколько не радовало, потому что имелась боеспособная модель, способная противостоять мессерам — я это лично проверил. И менять в ней что-либо как минимум полгода не имеет никакого смысла.

А фронту нужны истребители — люди и самолёты.

К тому же, чтобы снова заработали курсы воздушной стрельбы, безотлагательно требуются новые «хори». Хотя бы те четыре, уже начатые. Опять наш участок лихорадит — вместо ясной и остро необходимой работы по постройке истребителей, нужно делать «сундуки» и думать над цельнометаллическим воплощением самолёта-ракетоносца.

Кстати, по моему опыту применение реактивных снарядов в маневренном воздушном бою — неэффективно. С одной стороны, они не так уж точно летят, а стрелять ими в упор боязно — сильно бабахают и порождают много осколков, под которые легко и самому угодить. С дугой стороны, стартуют они не мгновенно, не так, как пуля или снаряд. Это затрудняет прицеливание в условиях, когда цель уворачивается.

С третьей — если выпустить залп по групповой цели с расчётом, чтобы дистанционные взрыватели привели снаряды в действие посреди неприятельских машин, тогда можно и сразу несколько самолётов свалить — такие случаи отмечались. Несомненно эффективны «катюши» по наземным площадным целям — то есть для штурмовки. Так мы не штурмовик делаем. А универсальность всегда снижает показатели основного назначения. Или осложняет эксплуатацию. Словом — полагаю требование об установке РС-82 на москитный истребитель натуральным вредительством. Только открыто сказать об этом нельзя — сразу обвинят в отказе от выполнения приказа. Время нынче нервное.

К тому же, как оказалось, «хорь» вовсе даже не принят на вооружение, поскольку переписка о требованиях к нему продолжается.

Или принят? Иначе с чего это вдруг пришёл циркуляр о приостановке его приёмки? Поистине, невообразимая неразбериха царит нынче! Или это только в моей голове?

Некогда разбираться. Нужно писать на завод, где делают моторы — есть несколько моментов, которые следует принять во внимание тамошнему представителю заказчика… то есть военпреду, если выражаться по-нынешнему.

***

Коллектив опытных и образованных авиаконструкторов с проблемами транспортника справился быстро и уверенно. Пилота пересадили «на хребет», выставив его голову вверх через прозрачный фонарь. Всё остальное подогнали под серийные технологии. Единственная действительно сложная часть — крыло с желобами — почти не изменилось, если не считать того, что детали, из которых оно собиралось, изготавливали цеха с вполне приличным оборудованием. Ну и расщедрились на дюраль для его обшивки.

Тут вдруг наметился какой-то спотык с Ер-2, отчего занятые в работах с ними участки оказались на какое-то время незанятыми — директор завода мгновенно сманеврировал кадрами и площадями — ТС-41 от нас забрали и принялись производить, постепенно наращивая выпуск. Очень простая машина всегда делается легче, чем очень сложная. Её даже передали из-под моего контроля в ведение коллеги-военпреда,

того, что занимался большими машинами.

На циркуляр о необходимости установки на москитный истребитель ЭрЭсов я отписал вверх по команде, что работы по доработке САМ-13 бис до соответствия выставленным требованиям развёрнуты, однако выпуск предыдущей модификации истребителя продолжается в связи с тем, что планы поставки боевой техники в действующую армию не были подвергнуты корректировке. Пущай разбираются в своих цидульках — пока они там все проверят и сообразят что к чему, да придумают что ответить — пройдет какое-то время. Потом возникнет серьёзная угроза столице и начнется эвакуация разных учреждений — так что моя выходка вполне может вообще сойти мне с рук. Особенно, учитывая полное отсутствие собственно графика поставки наших истребителей — где-то наверху просто не успевают за всем следить.

Ситуация с выпуском «хорей» нормализовалась. Даже радиостанции и авиагоризонты поступали в нужных количествах через таинственное ведомство, в котором служил майор Бойко. Признаюсь, он не слишком часто попадался мне на глаза и чем занимался — ума не приложу. Хотя, поговаривали, будто и в КБ и на участке он появляется, записывает что-то в свой блокнот. Изредка что-нибудь спросит, но никакого отношения к происходящему не выражает. Словом — невыразимец он, вот кто. Не могу припомнить откуда это слово возникло в моей памяти.

Я же подготовил следующую группу вполне зрелых воздушных бойцов. У меня как раз трое очень толковых ребят «дошли до кондиции», зато пятерых я забраковал — их перевели в транспортную авиацию — «сараям» тоже требовались пилоты. А что не всем дано стать хорошим истребителем…? Ну, не знаю. Правильней, если я проявлю себя привередой и капризулей, чем фашисты проведут отбор на профессиональную пригодность. Система оценок, которые они применяют… короче, уж лучше мы их.

Глава 19. Командировка

Группу выпускников, в этот раз троих (с собою во четвёртых), я снова повёз на практику в 256-й МАП. Тот же маршрут, тот же трёхчасовой перелёт — и мы на месте. Тут не всё хорошо — погиб лейтенант Свиридов из прошлого выпуска. Шурочка в госпитале, но обещает скоро поправиться. Все «кирдыки», кроме одного, Мусенькиного, потеряны. И ещё один «хорь» техники оживляют. Полк сейчас работает над морем — отгоняет немецкие пикировщики от наших судов и кораблей. Сбивать стали меньше, чем раньше — немцы наваливаются на наши машины стаей и клюют со всех сторон. Поэтому приходится действовать группой. То есть — всем полком. Это шесть машин.

Такая вот грустная ситуация. Все вымотаны, начались перебои с горючим, фронт отступает, хотя никаких признаков паники или бегства нет. Относительно положения на фронте — так оно постоянно меняется. Нам всё показал на карте начальник штаба полка, когда знакомил с оперативной обстановкой. Измаил и Тирасполь теперь прифронтовые города — линия обороны вытянута между ними с севера на юг и постоянно меняет свои очертания, причем, как в ту сторону, так и в другую. Еще севернее в старом укрепрайоне идут ожесточённые бои, а с северо-востока… такое впечатление, будто готовится оборона по Южному Бугу от Николаева и до Первомайска. Только врагов тут ждут не с запада, а совсем наоборот.