Внуки лейтенанта Шмидта
Шрифт:
Новый патрон Шермана сформулировал задачу предельно просто:
– Наш отдел стратегического прогнозирования, с твоей помощью Майкл, должен провести мониторинг политической ситуации в Советской Эстонии. Попробуй определить возможный вектор её стратегического развития. Наша агентура в кругах национальной интеллигенции могла бы активировать процесс противодействия русификации.
А в дальнейшем и спровоцировать столкновения молодёжи двух диаспор. Нам приказано подготовить и провести эту операцию на олимпийской регате в Таллине. Как известно, там в заливе пройдут олимпийские заезды парусников. Пожелаем им
– А в чём заключается моя миссия? – разволновался Майкл.
– Твоё задание зафиксировать ситуацию свежим взглядом извне, а потом встретиться с местными фигурантами. Это всё! – Обнадёжил шеф.
Шерман уже ознакомился с материалами по Эстонии и аналитической запиской тамошнего резидента. – Босс, мне многое не ясно, – он задумчиво растягивал слова.
– Да, эстонцы против русификации и это понятно. За последние годы в маленькую республику въехали 300 тысяч с бескрайних просторов. – Это было сказано по-русски, для усиления эффекта.
– Эстонская столица обрусела наполовину. Приезжие уже сожрали всё мясо, а теперь доедают бумажные сосиски и колбасу. Но для подготовки конфликта мы обязаны изучить и болевые точки другой стороны. – Шерман вскочил с неудобного дивана и заходил по кабинету.
– Например, для чего русским учить эстонский? Или… эти фашисты не понимают по-русски и не любят наших солдат-освободителей! – Внук закончил размышления вслух и встал у окна, любуясь видом на Монреаль. – Неплохо для стажёра, мой мальчик! А теперь изобрази мне что-нибудь по-эстонски. – Шеф вдруг оживился и достал дорогой коньяк и бокалы.
Ещё в разведшколе Майкла предупредили о нетрадиционной ориентации канадского резидента, которая помогала ему налаживать контакты в правительстве.
На всякий случай внук прижался спиной к стене и продолжил: – Terviseks! Это значит – «на здоровье!» – Внук ошибся и из трёх известных ему эстонских слов выбрал самое неудачное, но остальные были типовыми производными от русского мата. Продолжая прикрывать тылы, Шерман отшутился:
– По нашим данным эстонцы уже пьют и ругаются по-русски – всесоюзная интеграция!
– Отлично! Мы будем ждать тебя сынок. Связных в Москве и Таллине использовать только в экстренных случаях. Там тебя будут вести очень плотно. И помни – в КГБ много красивых девочек! Удачи! – На этом аудиенция закончилась.
Выйдя из кабинета нетрадиционного шефа, Майкл чувствовал себя идиотом, что и подтвердил весь дальнейший ход событий.
Последние дни перед отправкой специалист по внедрению во враждебную музыкальную среду посвятил изучению таллинских вечерних газет. И на этот раз уже не в сортире, а в офисе редакции. Всё самое интересное, как правило, печаталось на последних страницах…
В программе передач Эстонского радио значился концерт гитариста Карлоса Сантаны, который почему-то обзывался «прогрессивным мексиканским борцом за свободу». В одном из столичных театров давали пьесу тоже прогрессивного, но американского драматурга Теннеси Уильямса. И как пример «вопиющего волюнтаризма» в подвале вечёрки печаталась программа городских дискотек с указанием фамилий
А в довершение он прочёл интервью с эстонским рок-гитаристом, конечно же, тоже крайне прогрессивным.
Майкл теперь уже Кларк, внедрился в штат канадской газетёнки, как фрилансер, опубликовав там ряд статей о концертах «Yes» и ELP. Перед вылетом в Москву ему представили коллегу – молодую журналистку тоже «музыкального» профиля. Лора, так звали девушку, обеспечивала экстренную связь и, судя по всему, весьма перспективную.
Эффектная блондинка, ничуть не смущаясь, охотно демонстрировала внуку ансамбль из стройных ножек и роскошного бюста. Совершенно случайно их места в салоне новенького советского «Туполева» оказались рядом, и музыковеды долго сближали позиции, пока не соединились в долгом и страстном поцелуе.
Пассажиры реактивного лайнера погрузились в сон, пропустив культовый эпизод из «Эммануэль», а Шерман ощутил первые результаты глубокого культурного внедрения.
А рано утром, слегка помятый в полёте, творческий актив уже проходил пограничный контроль в только, что отстроенном терминале «Шереметьего-2». Комплекс вместе с другими олимпийскими объектами готовили к торжественной сдаче, поэтому вместо привычных табло с расписанием рейсов иностранцам представили портреты генсека. А недостроенный магазин «Tax free» прикрыли олимпийскими мишками.
Читатели, в особенности его прекрасная половина, никак не дождутся описания внешности нашего главного героя, видя его типичным агентом ЦРУ или МИ-6, наподобие молодого Шона Коннери, времён дебютного «Доктора Ноу».
Не будем разочаровывать лучшую часть любителей жанра и пограничников в «Шереметьево-2» – высокий, симпатичный атлет полностью соответствовал фотографии в паспорте. Но в отличие от Бонда он был блондином.
Москва встречала канадских рыцарей плаща и кинжала утренним солнцем. В зале ожидания под табличкой с логотипом газеты улыбались официальные и неофициальные лица из комитетов комсомола и Гостелерадио. Ну а профильное ведомство представляли сияющие многоборцы в одинаковых серых костюмах. Торжественная часть проходила на русском и английском языках в неокрашенном зале приёмов аэропорта. Представление сторон и знакомство с делегацией начиналось с приветственных тостов, причём гостей почему-то называли «канадскими комсомольцами».
Майкл, вспомнив курс спецшколы, отбивался, как мог: – Я совсем не пью!
На что замзав идеологическим сектором, товарищ Казаков, ответил знакомой цитатой: – И я брошу! Вот только это допью!
И он картинно обвёл взглядом внушительную батарею разнокалиберных бутылок.
А уже через час туристский автобус с эмблемой таинственного «Спутника» в сопровождении милицейского эскорта мчался в сторону Москвы. Заметно повеселевшие хозяева и гости распевали хором неуместные ранним утром «Подмосковные вечера».