Во имя славы. Книга первая
Шрифт:
– Людольф не будет ждать, – выступил Ариберт. – Он выжжет земли на многие версты вокруг, угонит скот, вытопчет посевы… Мы останемся без еды, а купцы ещё долго не явятся к нам.
– И ты предлагаешь выступить в поле, чтобы лечь там костьми? – брызнул Наслав. На жухлой морде читалось явное пренебрежение, а взгляд скользнул по кресту на шее Ариберта. – Неужто думаешь, твой бог примет нашу сторону?
Ариберт исказился в мимолётном гневе, уж хотел было ответить на колкость, но Дражко вступился за него:
– Если будем слепо уповать
Пока Дражко молча стоял поодаль, остальные старались не обращать на него внимания, но теперь все будто вспомнили, кто привёл саксов. Соглядатаи сообщили, что поводом к походу послужило его нападение на город.
– Ты, руянский мальчишка, смеешь ещё что-то вякать?! Это по твою душу ублюдки явились к нам!
В поддержку поднялся гул. Дражко лишь с презрением хмыкнул в сторону жупанов, скрестил руки на груди.
– Я напал на них с тремя десятками и взял богатую добычу. А вы с сотнями воинов собираетесь забиться в угол, как побитые собаки.
– Щенок! – взорвался Пяст. – Может, стоит выдать тебя Людольфу? Глядишь, этого ему хватит!
Он порывался взять Дражко за грудки, но его остановили.
Снова разразились крики, ругань, едва не пошли в ход кулаки. Мужи разделились: одни хотели сражаться, другие боялись. Снова пришлось вмешаться Збигневу:
– Саксам нужен лишь повод. Не будь этого, так нашёлся бы другой – Людольф наверняка задумал нападение, как только узнал про поход на лютичей.
Дражко, несмотря на гордость, чувствовал вину. Не перед жупанами – перед Арибертом, дорогим другом, который приютил его. А ещё проскочила мысль, что среди прочих наёмников под рукой графа наверняка был и отряд Сины.
В голове принялись кипятиться идеи, как исправить ситуацию.
– Но Людольф – не единственная проблема, – продолжил Теслав. – Стиг Ларссон караулит ближайшие берега. Стоит дружине покинуть город, драккары войдут в устье.
Сотник цедил сквозь зубы – он гонялся за данами, но никак не мог нагнать их.
– Двинемся малым числом! – воскликнул Дражко с горящими глазами. – Нам нужно лишь задержать саксов до прихода князя, а для этого войско не требуется.
Он засиял улыбкой, от которой одним становилось легко и весело, а другим – страшно. И Ариберт ещё не решил, к кому стоит себя отнести.
– Говори, – кивнул княжич.
И Дражко изложил замысел.
?-?----??----?-?
Лагерь саксов расположился у широкого озера. Берег огибал участок небольшой глубины, формируя что-то вроде бухты, вокруг которой раскинулась поляна, обрамлённая рощами – вырубка окрестных жителей для подхода к воде.
Некоторые из них, видимо, не успели убежать от вторжения. Между навесов и палаток сгрудилась кучка пленных смердов под присмотром дозорных. Девок покрасивее пользовали для утех или прислуги, а неподалёку крупного, плечистого мужика травили, словно медведя: охаживали палками, кололи –
– Силён… – прошептал Удо.
– Будем надеяться, ему хватит сил отвлечь выродков ещё немного.
Вечерело. Солнце нависало над горизонтом со стороны озера, гладкая поверхность слепила алым отблеском. Мошкара тучами кружилась повсюду, испытывая терпение затаившихся руян.
Дражко снова вёл дружину в самое пекло. Не все успели оправиться от ран, но оставшихся было достаточно, чтобы исполнить задумку.
По короткому жесту гриди начали ползти. Во мраке еловых зарослей их тёмные накидки скрывали кольчугу и шлемы, лица были измазаны углём, а наконечники копий и топоров обёрнуты в тряпки. Чтобы спрятать запах, – в лагере держали собак, – с ног до головы натёрлись вываркой трав, коры, жиром. В сумерках они будут выглядеть бесами из преисподней, которыми так пугают саксонские жрецы своих прихожан.
Солнце почти скрылось за верхушками леса на дальнем берегу. Поверхность озера отражала последние лучи, слепила находящихся в лагере, оставляя южную опушку в тени.
Чёрные, едва различимые силуэты раздвинули эту тень и скрылись в траве. Ветер трогал колосья, маскируя руян, и им удалось добраться почти до края лагеря, огороженного обозами. Травля мужика подходила к концу, всё чаще его бороли, что вызывало растущие ликования.
К этому моменту солнце уже скрылось, округу освещали лишь костры и факелы у дозорных постов, один из которых заподозрил неладное. Это был муж в годах, от пламени на лице плясали морщины, узкие губы недовольно поджимались, а из груди то и дело проскакивал кашель.
Дозорный навострился, направил копьё вперёд, сделал пару шагов…
И замер с древком стрелы, торчащим из глаза.
Второй дозорный услышал свист и короткое кряхтение, едва не успел крикнуть тревогу, но выросшая из земли тень метнула в него сулицу*, заставив замолчать навечно.
(* Сулица – метательное копьё)
Руяне поднялись и чёрными пятнами проникли в лагерь. Их скоро обнаружат, поэтому действовать приходилось быстро. Деян, Круто и ещё пятеро лучников заняли удобные позиции для прикрытия и уже начали отстреливать саксов, оказавшихся на пути.
Первым делом прорвались к загону с пленными. Дражко сходу проткнул горло одному из охранников, увернулся от удара следующего противника, щитом отшвырнул его в сторону Удо, чтобы тот прикончил сакса одним взмахом топора.
Начал расходиться огонь – то горели палатки, из которых теперь выбегали испуганные люди. И обозы – Цедраг первым делом сжёг припасы.
Воздух сотрясли сигналы тревоги. Освободив пленных, Дражко собрал десяток в небольшой строй, чтобы отбросить отряд саксов, решивших напасть на поджигателей.