Во славу человечности!

Меллер Юлия Викторовна

Аня усмехнулась:

— Следите за лицом, господин старший защитник, а то я и вам найду среди лесных жителей родственника.

— У меня не может быть среди них…

Аня отмахнулась:

— Не зарекайтесь. Они живут очень долго, и кто знает, кто из ваших предков очутился там и оставил потомство.

Дед уже подошёл и насмешливо смотрел на мужчину рядом с Анной. Элитный оборотень, из породистых, следящих за чистотой крови в своей семье, но Кареманна права: такие к ним попадали, и в лесу нынче живут их детки.

Аня подошла

к деду и обняла его.

— Что-то ты, внученька, паршиво выглядишь. Осунулась, измотана, глаза нездорово блестят. Плохо тебе с волками?

— Я спешила, а дорога никакая, — девушка пожала плечами.

— Ну, а с вожаком как живётся? Не притесняет? А то у нас найдутся для тебя женихи!

Оборотень угрожающе оскалился, но Аня, не обращая на него внимания, грустно улыбнулась и подошла к Карему поближе.

— Присядем, в ногах правды нет, дедушка, — она приглашающе указала на выставленные скамьи и стол.

— Присядем, — покладисто согласился старик.

Аня в упор посмотрела на защитника — и тот нехотя отступил, потом ещё и ещё на полшажочка, после чего принял независимый вид, и правительнице пришлось начинать разговор.

— Сейчас, дед, самое лучшее время для того, чтобы выйти из изоляции.

— Хм.

— Враг на подходе, и помощь, оказанная вовремя, будет особенно ценна.

— Помощь? От нас? Что же к вам за зверь такой пришёл, что Чёрным волкам не справиться?

— Люди.

Дед ошарашено молчал и с недоверием смотрел на неё. По его реакции Аня поняла, что Гор напрасно боялся, что лесники состоят в заговоре.

— Нам нечего делить с людьми, — угрюмо произнёс дед.

— Ты, верно, забыл, каковы могут быть люди? — тихо спросила она его.

— Я повидал разных за свои века, плохих и хороших, просветлённых и чёрных душою. Расскажи, внучка, кто к нам пожаловал.

— Потомки тех, что спаслись от оборотней морем. Всё это время они совершенствовали оружие и жили ненавистью. Они пришли мстить.

Дед неприязненно посмотрел на прислушивающегося защитника и сказал то, что ожидаемо:

— Это их право.

Аня кивнула, понимая, что из полученной информации другого вывода от лесного человека она не получила бы, но сдаваться она не собиралась.

— Когда-то двуликие совершили страшную ошибку, раздув пожар ненависти, напитав его завистью, обидами, непониманием. Люди дали толчок к этому, упиваясь своими знаниями, стремясь вперёд ради своего благополучия, забывая, что рядом живут простоватые соседи. Хватило бы всего лишь терпения и уважения, чтобы вместе шагнуть в новое будущее, но наши предки шагнули в хаос и разрушения. Прошли века, казалось бы, можно сделать выводы и не вступать в новый порочный круг ненависти, но нет же! У меня такое чувство, что никому нет дела до мирной жизни, где дети могут без страха бегать по улицам, где на женщину стыдно будет поднять руку…

Аня умолкла, но, сжав кулаки, снова встрепенулась:

— Не буду расписывать, какой я вижу

нашу жизнь. Но подумай, дед, вот о чём. Они убивают всех! Понимаешь, не только мужчин, считая их врагами, но и женщин, детей. Им не нужны полукровки, им не нужны будут люди, жившие рядом с двуликими. Они пришли очистить мир от нас всех! Может, тебя и оставят в живых, но тебе придётся пролить реки крови, чтобы доказать, что ты достоин их вонючего расположения. И кстати, не думай, что я ругаюсь. За океаном люди хорошо научились убивать, но вот в остальном они дикие и непримиримые. Они несут с собой разрушение и смерть, они чёрные и наглухо закрыты для каких-либо убеждений. Это фанатики.

— Сама-то как рьяно выступаешь против них. Боишься, что отнимут твои земли?

Аня внимательно посмотрела на старика немного оценивающе. Он нахмурился. Слишком цепкий взгляд для молодой девочки, слишком устойчива к его влиянию.

— К нам пришла серьёзная сила, дедушка, — размеренно начала отвечать Аня, не давая сбить себя с толку и придерживаясь выбранной линии поведения, — но мы с ними справимся. Они придут ещё раз, гонимые своей верой, но мы им не по зубам. Вот только огонь ненависти между людьми и оборотнями они разожгут нешуточный, а мне стоило больших усилий наладить новую жизнь.

Аня склонила голову вбок и, заглядывая в светлые глаза старика, продолжила:

— Я зову тебя защитить мир созидания, мир, где есть уважение между всеми разумными. Этот мир ещё хрупок и юн, но все мы уже поняли, каким он должен быть! В душах двуликих и лейнов уже зажжён огонёк вдохновения и любви, добра и сочувствия, взаимопонимания и поддержки.

Выпрямившись до боли в спине, Аня внимательно смотрела на старика. От нахлынувших чувств у неё затрепетали ноздри. Дед подталкивает её к откровениям, но ей нечего скрывать. Она верит в то, что говорит.

— Люди из-за океана несут смерть, разруху, голод и как следствие — снова смерть. Против этого должны выступить все. Понимаешь, все! Слова, что люди виноваты в новых бедствиях, никогда не должны прозвучать! К нам пришли нелюди, у них нет расы! Мы все вместе должны защитить наши земли.

Она замолчала, дед думал.

— Ты, Кареманна, предвзята, — наконец обронил он. — Я не могу принимать решение на основании твоих слов.

Аня хотела было возразить, но старик поднял руку в останавливающем жесте и добавил:

— Мы всё выясним сами и выберем сторону.

— Но время! Его так мало! Я чую, что надо одним махом от них избавляться, иначе всё это растянется надолго, и мы все пожалеем об этом.

— Чуешь?

Девушка кивнула.

— Как ты чуешь? Расскажи мне, — улыбнувшись, попросил дед.

Немного удивившись и даже смутившись, Аня принялась оправдываться:

— Сейчас ощущения ослабли, и они исключительно собственные, а вот всю зиму я места себе не находила, тревожась из-за идущей к нам угрозы, и это было как подсказка, предвидение.