Во времена Перуна
Шрифт:
Назавтра Олег с Ролавом пошли на торг.
Прошли по рядам, потолкались на пристани. Торг, как обычно в предвесеннюю пору, был небогат.
Олег пошёл на свейское подворье, сказав Ролаву:
– Жди меня в рядах, я тебя найду.
Ролав брёл среди лавок и прилавков, и вдруг он услышал впереди, за лавкой, скрипучий голос Свадича. Ролаву не хотелось встречаться с ним, и он остановился, ожидая, когда Свадич пройдёт.
Но Свадичу отвечал другой голос, незнакомый, и Ролав понял, что разговаривающие
– Напрасно ты тогда отказался, - говорил незнакомец, - я на том деле заработал больше, чем вы в три года от своего воеводы получите.
– С нашим Олегом не разживёшься, ты это правду говоришь. Кабы Алвад был на его месте...
– сказал Свадич.
– Чего ж вы терпите?
– усмехнулся незнакомец.
– Кричите, что хотите Алвада, а Олега не желаете.
– Да заворожил Олег дружину, всем мил. Слово, что ли, какое колдовское знает...
– На тебя же его колдовство не действует...
– Что я один сделаю?
– Как будто сам не соображаешь? А уж Алвад тебя отблагодарит.
Ролав выглянул из-за угла и увидел говорящих. Они стояли на солнце, облокотясь о бочку, оба дружинника были хмельны.
Ролав посмотрел на незнакомца и увидел в его руках нож Акуна...
Незнакомец поигрывал ножом, подкидывая его и перехватывая.
Нож был в тех же, так хорошо известных Ролаву кожаных ножнах с красной бусиной на конце, в рукоятке белел вделанный медвежий зуб, зуб того самого медведя, который ломал Акуна и в которого Акуну, уже терявшему сознание, удалось всадить этот нож в сердце.
Ролав подбежал к Свадичу с незнакомцем.
– Откуда у тебя этот нож?
Незнакомец с удивлением глянул на Ролава, перевёл взгляд на нож.
– Тебе какое дело?
– Это нож моего брата.
– Твоего брата?
– незнакомец перестал играть ножом.
Ролав быстро заговорил:
– На нашу деревню напал Торстен - Собачий хвост и увёл людей. Вон Свадич тебе подтвердит. Это нож моего брата Акуна, которого увёл Торстен. И бусина на ножнах, и медвежий зуб...
И Ролав протянул руку к ножу.
Незнакомец побледнел и потянул меч из ножен.
– Врешь. Этот нож мой.
В ряду поднялся переполох. Если дружинники затевают ссору, тут уж держись от них подальше, не то и тебе попадёт ни за что ни про что.
Но в этот миг из-за лавки вышел Олег, искавший Ролава.
– У него нож Акуна!
– бросился Ролав к воеводе.
– У кого?
Но тут Олег сам увидел разъярённого дружинника с обнажённым мечом.
– Дай нож, Веред, - приказал Олег.
Незнакомец нехотя подал нож.
Олег сказал:
– Смотри, Ролав, точно ли это нож твоего брата? Не ошибаешься ли ты? Тут дело пахнет кровью. Смотри не ошибись.
–
– Откуда у тебя этот нож?
– спросил Олег дружинника.
– Купил, - ответил Веред.
– У кого?
– Я его не знаю. Продавал на торгу, я и купил.
– Продай его мне.
– Бери, воевода.
Когда Олег и Ролав возвращались с торга, Олег сказал:
– Может, было и так, как говорит Веред, купил на торгу.
– Потом он добавил: - Свейские купцы сказали, что Олаф в этом году непременно приедет, так что жди.
Когда вскрылись реки, и в Ладогу стали приплывать купцы, Ролав у каждого спрашивал, не знает ли он, какова судьба пленных, захваченных Торстеном прошлой осенью в славянских землях. Но купцы ничего не могли сообщить Ролаву.
Некоторые привезли рабов, но купили их не у Торстена.
Наконец, приплыл друг Олега свейский купец Олаф.
– Я слышал, - сказал Олаф, - что Торстен - Собачий хвост в этом году поплыл не на восток, а на запад.
Приуныл Ролав: значит, его родичи попали в неведомые далёкие земли, и теперь никогда уж он их не увидит...
Олег сказал:
– Ты, Олаф, где будешь, узнавай, нет ли, мол, у кого раба - славянина по имени Акун, родом из деревни Освеи.
У него примета: шрам на лице от медвежьих когтей. Найдёшь, выкупи. Заплачу тебе сполна.
Олаф обещал исполнить просьбу.
ДЕЛА СЛОВЕНСКИЕ
Рюрик пришёл в Ладогу из Поморья лет десять назад.
Он обложил данью окрестные земли словен и чуди, и все платили ему.
Но в прошлом году неожиданно наступил конец владычеству варягов. Словенские и чудские князья и старейшины, объединив свои силы, отказались платить дань варягам.
Теперь варяги вынуждены были ограничиваться данью, собираемой в ближних от Ладоги деревнях, и пошлиной с купцов, которые, плывя из Варяжского моря на восток, на Волгу, или на юг, в Царьград, не могли миновать Ладогу.
Когда изгоняли варягов, первыми против них поднялись ильменские словене. Тогда словенский князь Гостомысл и старейшина самого большого словенского рода Вадим шли вместе, в полном согласии.
Но после изгнания варягов начались споры. Вадим всюду говорил, что если бы не он, то не одолели бы варягов, и что теперь не ему быть под рукой у Гостомысла, а Гостомыслу у него.
Три конца в словенском Городе на Ильмене: Словенский, Неревской и Плотницкий. В каждом конце свой кон - место, где собираются жители решать дела. На кону устанавливают законы, на кону выбирают правителя - князя. На кону всякий волен предлагать, что хочет, и поэтому всегда там крик, шум, спор, одни в одну сторону тянут, другие в другую.