Водная жила
Шрифт:
— Организуем дежурство по сменам! — воскликнула Наташа Морозова, вскакивая с места. — По четыре человека на смену, каждые два часа!
— А мы термосы с горячим чаем приготовим! — добавила Катька, которая теперь встречалась с трактористом Мишкой, но по-прежнему смотрела на меня с плохо скрываемым интересом.
— И полевую кухню развернем! — предложил один из парней. — Всю ночь люди будут на холоде, подкрепление нужно.
Галя записывала предложения в толстую тетрадь, время от времени поднимая глаза и встречаясь со мной взглядом. В
— Виктор Алексеевич, — сказала она, когда основные вопросы были решены, — а можно я тоже поучаствую в дежурстве?
— Конечно, — ответил я, чувствуя, как учащается сердцебиение. — Только одевайтесь теплее. Ночи будут холодные.
Пока комсомольцы разбегались готовить термосы и теплую одежду, я вспомнил о главном, на полях совхоза еще не убранными стояли поздние сорта картофеля и свекла. Заморозок мог погубить урожай, в который вложили труд всего лета.
— Семеныч! — окликнул я экскаваторщика. — А как с основными полями? Картошку убрали?
— Не всю, — ответил он, снимая замасленную кепку. — Гектаров сорок осталось, поздние сорта. Должны были на следующей неделе копать.
— А свекла?
— Свекла тоже стоит. Петрович говорил, пусть еще подрастет, сахаристость увеличится.
Ситуация осложнялась. Экспериментальные участки можно защитить дымлением, площадь небольшая, двести гектаров. Но основные поля занимали гораздо больше гектаров, и укрыть их дымом было нереально.
Я помчался искать Громова. Директор совхоза сидел в своем кабинете, изучая сводки с полей при свете настольной лампы под зеленым абажуром. На столе лежали производственные планы, отчеты бригадиров, календарь уборочных работ.
— Михаил Михайлович, — сказал я, влетая в кабинет, — нужно срочно организовать аварийную уборку. Заморозок погубит картофель и свеклу.
Громов поднял голову от документов:
— Всю технику задействовали на кукурузе. Силосование заканчиваем.
— А если перебросить?
— Можно, но картофелекопалки только две, да и те не в лучшем состоянии, — директор потер лоб загоревшей рукой. — За ночь много не уберешь.
— А вручную?
— Столько гектаров вручную? — Громов покачал головой. — Это ж сколько народу надо.
Но выхода не было. Я предложил мобилизовать весь поселок — и взрослых, и школьников, и пенсионеров. Объявить трудовой штурм, как в военное время.
— Рискованно, — засомневался Громов. — Людей много, а ответственность на мне. Если кто простудится, травмируется…
— Зато урожай спасем. А это годовой план выполнения, премии, показатели.
Директор подумал, барабаня пальцами по столешнице. Наконец решился:
— Ладно. Объявляем общий сбор. Но только добровольцы и при условии соблюдения техники безопасности.
Через час по поселку разнесся клич: «Все на поля! Спасаем урожай!» Громкоговоритель на здании сельсовета надрывался, передавая призыв Громова. Из домов потянулись люди с ведрами, мешками,
— Ну и дела! — восклицала тетя Маша, уборщица из конторы, закутываясь в теплый платок. — Всю жизнь прожила, а такого не видала, среди ночи картошку копать!
К полуночи на картофельном поле собралось человек полтораста. Светили фары тракторов, горели костры, установленные через каждые сто метров для обогрева. Картофелекопалки КТН-2В медленно ползли по рядам, оставляя за собой полосы вывороченных клубней.
— Собираем быстро, но аккуратно! — командовал Петрович, обходя бригады с фонарем «Летучая мышь» в руке. — Мелочь не бросаем, каждая картофелина на счету!
Люди работали цепочками, одни собирали клубни в ведра, другие носили к тракторным прицепам, третьи сортировали урожай. Дети помогали родителям, старики давали советы, женщины подносили горячий чай из термосов.
— Как в колхозе в тридцатых, — говорил дед Архип, сгибаясь над картофельными рядами, — тогда тоже всем миром урожай спасали.
Галя работала в одной бригаде со мной, ловко собирая клубни в оцинкованное ведро. Даже в этой суматохе она умудрялась выглядеть привлекательно, румяные от холода щеки, блестящие глаза, энергичные движения.
— А картошка хорошая уродилась, — говорила она, показывая крупный клубень сорта «Лорх». — Крупная, чистая, без болезней.
— Жалко было бы, если заморозок побил, — ответил я, высыпая очередное ведро в прицеп. — Столько труда вложено.
К трем утра удалось убрать половину картофельного поля. Остальную площадь решили доубирать утром, когда пригонят дополнительную технику из соседнего совхоза.
Со свеклой было проще, корнеплоды в земле могли выдержать небольшой заморозок. Их укрыли соломой и решили убирать в плановом порядке.
— Ну что, справились, — сказал Громов в четыре утра, когда последний прицеп с картофелем ушел на склад. — Двести тонн спасли. Это добрая треть годового плана по картофелю.
В тот же день и вечер на участках завода кипела работа. Теперь мы взялись за спасение проблемных участков от заморозка.
Через каждые пятьдесят метров пылали костры, выбрасывая в небо столбы густого дыма. Запах горящей соломы и резины смешивался с ароматом осенней листвы. Термометр показывал ноль градусов, и температура продолжала падать.
Зинаида Петровна развернула полевую кухню прямо на краю участка. Большой котел с борщом парил на треножнике, рядом жарилась картошка с салом. Женщина в теплом ватнике и шерстяном платке хлопотала у огня, время от времени помешивая содержимое кастрюль длинной деревянной ложкой.
— Ешьте, ешьте, — приговаривала она, разливая борщ в алюминиевые миски. — На холоде без горячего нельзя. А то простынете, потом болеть будете.
Дежурные сменялись каждые два часа. Комсомольцы обходили свои участки, подбрасывали топливо в костры, следили за показаниями термометров. В половине двенадцатого ртутный столбик опустился до минус одного градуса.