Водоворот времен
Шрифт:
– К маме с папкой не явился, - только и выдавил из себя Ричард. Позади носа заболело.
– Э, а ну-ка, посвети. На мальчугана гляну...
Чиркнуло. Ричард закрыл глаза: до того близкий свет ослеплял.
– Э, да у тебя половина башки в крови! Как я не заметил раньше! Досталось тебе. Когда упал, на камень напоролся?
– голос не разбойника с амулетом был почти добрый.
– Не помню, - пожал плечами Ричард.
– Мне к папке с мамой надо было...А теперь не надо...Я здесь останусь.
– Один, что ли?
– любитель правды встрял.
– Да сожрет его зверье! Может,
– А может, и выжил? Поди узнай. Не с собой же его взять?
– а это уже был голос того, с огнивом. Противный такой голос: по гальке когти царапают. Большие такие, острые.
– С собой? А что...- усатый не разбойник теперь смотрел только на Ричарда.
– Парень, есть в Лефере родня?
– В городе?
– проклятый насморк.
Тетя Сю...Да! Точно! Тетя Сю! Надо о папке с мамой рассказать! Очень надо!
– Есть...- насморк стал еще сильнее.
– Ну значит, поедешь с нами, - кивнул совсем не разбойник.
Ричард еще сильнее прижался к маме.
– С родителями проститься надо.
– Время!..
– встрял тот, что с огнивом, но его неожиданно перебил тот, что с гадким голосом.
– Мои предки говорили: боги создали времени достаточно. Достаточно, чтобы схоронить двух человек. Пошли...
– Я копать не нанимался...
– Ты на что только не нанимался!
– огрызнулся тот, что с гадким голосом.
Ричард от волнения прижал руки к ступням. Нащупал нитку...нет, ленточку, прицепившуюся к брюкам. Ага, ее удерживал репей. Дернул и поднес к самым глазам, чтобы хоть как-то разглядеть.
Резанула по небу молния, сообщая о близящемся дожде. Ленточка была синей - это у парень успел разглядеть.
И тут Ричард заплакал, так, как никогда прежде и никогда после.
Глава 2. Ричард
Вот, кажется, день, - а потом ночь. Ну, почти ночь. Здесь солнце быстро скрывалось за горой.
– Это потому что ходит советоваться к Гаргану.
Мама всегда знала, о чем думает Рик. Он был уверен, что все дело в магии! А в чем же еще? Не в том же, что он бормотал себе под нос. Никто, совсем никто этого не должен был слышать. Право, Рик и сам не слышал. А оттого еще больше насупливался. Слова ему давались тяжело. Вот когда мама просила прочесть слово, Рик сперва разбивал его на звуки. Ма-ма, - говорил он тихоньку, - Ма-ма. А потом добавлял,
– Мама!
– Почему ты никогда не можешь сказать слово сразу?
– вздыхала мама.
– Ну же, это так просто! Ведь когда не читаешь, ты все верно говоришь. Только быстро. Торопыжка вырос. И в кого ты такой?
Рик понуро склонял голову. Он знал, как ответить. Это было так правильно-правильно. Но когда только начинал, слова разбредались, мысли прятались, боясь показаться наружу. А мысли - это такое! Такое!
– Во-о-о-т почему!
– Рик высоко-высоко поднимал руки.
– Понимаешь, мам!
Он знал, что мама понимает. Кому еще, как не ей?
– Скоро! Скоро пойдем1 Не шумите!
А вот это уже был голос папы. Вода плескалась о мельничное колесо, но оно надувалось и ленилось. Не хотело работать.
– Устало. Все устают. Всем бывает нужен отдых. Колесо отдохнет, жерновки поспят, - а с утра вставать, работать. Ты ведь любишь работать?
Мама была...
Мама была мама. Что про нее рассказывать? Рик всегда знал, как она выглядит. Ему даже показалось странным, очень странным, что он подумал о ее лице. Вот же оно? Да и куда мама денется, всегда можно глянуть. Еще лучше, чем речка! Ветер налетит - та нахмурится, не будет показывать отражение. А мама никогда не хмурится.
Ну, разве только иногда. Но Рик в этом нисколечко не виноват, нет, нисколечко!
– Пойдем, - папа кладет ладонь на плечо. Толкает вперед.
– Сегодня ты должен поднести. Привыкай. Однажды меня заменишь.
Рик встрепенулся. Как? Как это? Нет! Зачем? Папа ведь всегда будет подносить. Как же иначе? Ну что за глупые мысли в голову лезут! Эти очень-очень темные. Плохие. Надо прогнать. И пойти. Но страшно. И почему это однажды заменит Рик отца?
– Пойдем, - еще раз говорит. Значит, надо идти. Третий раз не скажет. Хворостина продолжит.
– Счас-ка! Счас-ка!
– Рик затараторил.
– А...
Мама кладет на протянутые ладони (вот и выросли они у Рика за лето! а плечи до чего маленькие! зато прятаться легко!) миску. Хорошую такую, в рисунках. Мама сама рисовала, а папа помогал. Да и Рик, Рик-то! Он ведь тоже ого-го как помог! Надо поднести.
И тут Рик вспомнил, что очень боится. Вот всегда помнил, а потом забыл, а сейчас - опять вспомнил.
– Не бойся. Он знает, что мы хотим добра. Что мы честно работаем. Мы даем зерно, а он помогает, - с нажимом произнес отец.
Все. Пошли. Колени у Рика тряслись, ого-го как! Слышно было даже дома у Одри, не иначе! Тук-тряс-тук! Или тряс-тук-тряс! И снова тук-тряс-тук. Это они шли к речке.
Она была сейчас очень темная: небо закрылось в одеяло, спало. Звезды тоже спали. Только луна все никак не шла отдыхать, вполглаза наблюдая за Риком, как он справится? А он взрослый, да! Он справится!
Втроем они вышли по тропинке к берегу. Справа - колесо. Рик улыбнулся. Какое оно было большое раньше! А сейчас уже и поменьше. Может, оно стареет? Вот точно как бабушка Одри! Скоро лопасти выпадут, как ее зубы! Все-все-все! Ну, один останется. Тот, что спереди. Уродливая такая улыбка у бабушки, хотя сама она добрая. Иногда.