"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22

Карпов Владимир Васильевич

…Кабинет Петровского выглядел странно. Совсем недавно здесь помещался будуар классной дамы, в алькове стояла кровать красного дерева.

– Сергеев?
– Петровский посмотрел на часы.
– Вы опоздали на три минуты.

– Извините, я разговаривал с Кузьмичевым, - хмуро сказал Сергеев.

Петровский кивнул:

– Понимаю. Бывший уланский офицер не вызывает у вас доверия?

– Не вызывает, - подтвердил Сергеев.

– А Бонч-Бруевич?

– Это другое дело.

– А почему так? Молчите? Тогда я скажу: Бонча знает лично Владимир Ильич. А Кузьмичева?

Почти никто. Вывод: в вас говорит классовая ограниченность. Какие основания у вас не верить Кузьмичеву?

– Его собственные речи, которые я лично слышал год назад, в Пулкове. Кузьмичев приезжал к своему дяде, профессору обсерватории, а я только что удачно отъюстировал оптическую систему и был в числе приглашенных на день ангела. Это факт.

– Прекрасный факт, - подтвердил Петровский.
– Кузьмичев знал о ваших политических убеждениях?

– Нет.

– Вот видите. Почему же не предположить, что в разговоре он ориентировался на предполагаемый уровень собеседников? Теперь о цели вашего вызова. Нужно назначить комиссаров во все комиссариаты, и вы должны подобрать подходящих людей. Милиционеров, которые саботируют наши распоряжения, немедленно уволить.

– А кто будет работать? Уголовщина расцвела таким цветом, что…

– Знаю, - жестко прервал Петровский.
– Все знаю. Мы расстреливаем бандитов, но их не становится меньше. Некоторые видят в этом признак нашей слабости. Чепуха! Только что я разговаривал с Владимиром Ильичем.

– Что сказал Ильич?
– напряженно спросил Сергеев.

– Когда мы уничтожим голод, болезни и социальное неравенство, тогда исчезнет та питательная среда, та социальная среда, которая порождает преступления, - задумчиво сказал Петровский.
– Это, дорогой мой, наисложнейший вопрос, архипроблема, и если вы знаете бодрячков-болтунов, которые готовы разделаться с этой проблемой за раз-два, - плюньте в их скверные и лживые, простите, лица. Эти люди - злейшие наши враги. Ибо они - неучи и тупицы.

Петровский подошел к стеллажу и снял с полки небольшую брошюру в мягкой обложке:

– "Государство и революция". Первое издание, получил лично от Владимира Ильича, - с гордостью сказал он.
– Так вот, здесь четко сказано: революция даст гигантское развитие производительных сил, но… - Петровский спустил очки со лба и прочитал вслух: - Но как скоро пойдет это развитие дальше, как скоро дойдет оно… до уничтожения противоположности между умственным и физическим трудом, до превращения труда в "первую жизненную потребность", этого мы не знаем и знать не можем! Заметьте, молодой человек, - не можем! А это значит, что образование идеальной социальной среды - дело огромного труда многих поколений! Поэтому оставим маниловщину и будем трудиться во имя будущего…

– Я представляю себе так, что к охране порядка нужно привлечь рабочих, - сказал Сергеев.

– Правильно думаете, - кивнул Петровский.
– По-ленински. Отряды вооруженной рабочей милиции - это раз. Сыскная милиция, в которой тоже должны быть преимущественно рабочие, - это два.

– Сыскная?
– переспросил Сергеев.
– Плохо… Мерзкие воспоминания…

–

Ассоциации, вы хотите сказать, - улыбнулся Петровский.
– А если, скажем, не сыскная, а уголовный розыск? Как?

– Неплохо, - кивнул Сергеев.
– А тех, кто служил царю, бывших, одним словом, - их куда?

– Бывших?
– Петровский задумался на мгновение.
– А что? Разве они не обязаны поделиться с нами своими знаниями? Обязаны! Уверен, что найдутся и добровольцы. Вот на них в известном смысле и обопритесь вначале. Есть у вас человек, которого можно поставить во главе этого дела?

– Есть, - не задумываясь, ответил Сергеев.
– Только вот чего я не знаю… Чем должен заниматься этот уголовный розыск?

– Искать преступников, - Петровский посмотрел из-под очков.

– А как?

– Вопрос серьезный. Думаю, что рано или поздно вы на него ответите. Только помните: чем раньше, тем лучше.

Сергеев пришел к Бушмакину поздно вечером. Коля, Маруська и Бушмакин сидели за столом и пили чай.

– Степан Петрович!
– обрадовался Бушмакин.
– Милости просим! Маруська, чашку гостю! Только не взыщите - хлеба нет. Съели.

– Разговор у меня к вам, - Сергеев сел за стол и пустил ложечку в коричневую, мутную жидкость - чай был морковный.

– Понятно, - кивнул Бушмакин.
– А ну, молодежь, прогуляйтесь.

Коля и Маруська обиженно поплелись к дверям. Неожиданно Сергеев сказал:

– Разговор их тоже касается. Тут дело такое… Преступников мы, конечно, ловим… Но уж, честно сказать, только тех, которые сами попадаются. А вот при царе, если помните, была специальная организация - сыскная полиция.

– Помню, - кивнул Бушмакин.
– На Гороховой помещалась.

– Так вот, сыскная полиция существовала для того, чтобы… как бы это объяснить… Ну, чтобы быть в курсе всех дел преступного мира и вовремя эти дела пресекать. Скажем, наметили воры магазин Елисеева обчистить, а там уже засада, ясно?

– Ясно-то ясно, - Бушмакин подозрительно всматривался в лицо Сергеева.
– Только зачем вы это все нам излагаете?

– А затем, товарищ Бушмакин, - Сергеев не отвел взгляда, - что партия поручает вам организовать и возглавить петроградскую сыскную милицию - уголовный розыск.

– Мне?!
– Бушмакин вскочил.
– Мне?

Коля и Маруська восторженно переглянулись.

– Так это же… Это же здорово!
– сказал Коля.

– Вы теперь вроде околоточного будете?
– не выдержала ехидная Маруська.
– С пузом?

– Шутки в сторону, - нахмурился Сергеев.
– Прошу не ахать и не восклицать. Возьмите людей, кого сочтете нужным, и марш на Гороховую. Кто из старых работников захочет остаться, пусть работает. Кто не захочет - скатертью дорога! Запачканных контриков удалять безжалостно. Завтра с утра и начнете.

– Постойте, постойте… - Бушмакин никак не мог прийти в себя.
– Что такое, скажем, шпиндель, вы знаете? А что такое аксиальная фреза?

Сергеев пожал плечами.

– А я этим всю жизнь занимаюсь!
– крикнул Бушмакин.
– Мое дело - токарный станок!