Военные приключения. Выпуск 3
Шрифт:
Воеводу Щеню уважали в русском войске за ратную доблесть и славу, приобретенную на полях многочисленных сражений. Он жил но законам того сурового времени. Годами, как говорится, не слезал с боевого коня. Участвовал в «стоянии на Угре». Победно бил ливонских рыцарей-крестоносцев, защищая псковские и новгородские рубежи. Ходил во главе большого московского войска в поход для покорения Вятки и земли Арской. Взял у литовцев Вязьму. Осаждал шведский гарнизон в Выборге. А первую ратную выучку получил на южных засечных линиях в конных схватках с золотоордынцами, отбивая их опустошительные набеги на московские пределы.
Так что послужной
Не только богатый боевой опыт и личную ратную доблесть, любовь к походной жизни и личную преданность, далекие кровные связи учел Иван III Васильевич, назначая Щеню начальником запасной рати. Она содержалась им в полном порядке и готова была выступить против главных сил Великого княжества Литовского. Нанося почти одновременный удар по трем направлениям, великий московский князь держал при себе полководца, которого со спокойным сердцем мог назначить старшим воеводой большого полка, то есть главнокомандующим русского войска.
И когда великокняжеские лазутчики из числа вездесущих купцов и странствующего люда принесли взаимно подтверждающие известия, что собирается сильное вражеское войско, Иван III Васильевич издал великокняжеский указ, скрепив его своей печатью. Указ объявили в Москве.
Этим указом князь Даниил Васильевич Щеня из рода Патрикеевых назначался старшим воеводой большого полка — главной московской рати. Своим указом Иван III подчинил ему и полк боярина Юрия Кошкина, который в это время готовился защищать город-крепость Дорогобуж. По указу Щене подчинялись и все другие воеводы, он давал ему очень большую власть над войском.
Правда, сразу после объявления великокняжеского указа у нового старшего воеводы едва не случились большие неприятности. И виной тому стал второй воевода московского войска, собиравшегося под Дорогобуж. Боярин Юрий Захарьевич Кошкин был в большой обиде на князя Даниила, которому его подчинили по указу. Древний род Кошкиных считался не худороднее столь же древнего рода Патрикеевых: задевалась родовая боярская честь.
Готов был разгореться большой и долгий местнический спор с привлечением многочисленной родни с той и другой стороны. Иван III Васильевич сразу понял, чем грозит такая распря среди двух первых воевод его самой большой рати. И он решительно пошел на пресечение возникшего было местничества.
Великий московский князь специальным гонцом, выбрав для такой важной миссии человека знатного княжеского рода, прислал немедленно письмо в Дорогобуж. В нем он пристыдил в весьма уважительном тоне Юрия Захарьевича, своего верного боярина и славного воеводу. И снисходительно попросил не таить даже малой обиды на князя Щеню из рода Патрикеевых, назначенного старшим воеводой. Иван III мог убеждать своих бояр, редко прибегая при этом к крутым, крайним мерам, чего никак нельзя сказать о его внуке Иване IV Грозном, чья смерть повергла страну в тяжкие испытания Смутного времени.
Обласканный таким внимательным отношением великого князя к его личности, боярин Юрий Кошкин смирился с подчинением его выходцу из рода Патрикеевых. Юрий Захарьевич слыл, а это было на самом деле, человеком далеко не глупым. Он ясно понял, что великокняжеский указ ему просто не отменить. Да и время к боярским распрям не располагало — Острожский находился уже в пути.
Сборы тверской рати были недолгими. Гонцы в один день разнесли куда надо великокняжеский
На крестьянских повозках везли и наряд — московскую артиллерию: большие и малые пищали, «огненное зелье» — порох, ядра, дроб. Воевода Щеня попросил Ивана III Васильевича снять часть пищалей с кремлевских стен. Тот, несмотря на протест ближних бояр, разрешил. Да еще и похвалил старшего военачальника. Знал — за Дорогобужем кремлевский наряд лишним не будет.
Пока тверская рать копытами, сапогами и лаптями прибивала дорожную пыль, боярин Юрий Кошкин трудился не покладая рук. Он готовил дорогобужскую крепость, пострадавшую при взятии, к обороне. Восстанавливались разрушенные в некоторых местах стены деревянного острога. С помощью жителей подновлялись земляные валы, Размещался наряд. Из окрестных сел и деревушек в город свозились запасы продовольствия. Заставы на дорогах ловили и допрашивали каждого встречного — искали лазутчиков…
Большой полк пришел в Дорогобуж в условленный указом срок, о чем и было доложено в грамоте, посланной в Москву. Прибытие с большим нарядом сильной тверской рати подняло боевой дух московских служилых людей полка боярина Юрия Кошкина: противник имел теперь только незначительный численный перевес, но не имел такового в огневом бое.
Даниил Васильевич привез в Дорогобуж указ великого князя московского о назначении его старшим воеводой. Сам зачитал его в воеводской избе на первом военном совете и велел объявить указ в полках, жителям города. После чего сокрыл великокняжеский указ в своей походной канцелярии — окованном железом сундучке, всюду возимом за ним в походах.
Тем же указом Иван III Васильевич сурово потребовал от воевод московского войска не запираться в крепости, не полагаться на ее дубовые стены, а искать победы русской рати и чести себе в чистом поле, в открытом бою. Последнее было подсказано великому московскому князю самим Щеней, когда тот счел необходимым посоветоваться со своим полководцем да заодно и выслушать его планы на предстоящее сражение с гетманом Константином Острожским.
Иван III и князь Даниил Васильевич хорошо понимали: если войско великого литовского гетмана под Дорогобужем удается разбить, в таком случае противник уже не будет иметь в наличии больших воинских сил. Чтобы их собрать вновь, требовалось значительное время, которого у него не было. Начавшуюся войну за возвращение русских земель можно было выиграть с большой выгодой…
Старший и второй воеводы почти сорокатысячного московского войска встретились у стен Дорогобужа как старые боевые друзья. Что ни говори, не раз хаживали вместе в походы, сидели на пирах за великокняжеским столом. Единило же их главное: как Даниил Щеня, так и Юрий Кошкин были ратоборцами земли русской.
Судьба вновь свела их вместе — на этот раз в славной для русского оружия битве на реке Ведроши.
Когда тысяча конников — московских служилых людей передового полка воеводы Дмитрия — перед рассветом вышла на рысях из Дорогобужа, гуляй-город уже перегородил Митьково поле.