Волаглион. Мой господин. Том 1
Шрифт:
— Столько времени провел здесь, — повторяет Инга. — И ни капли не изменился! Ничего так и не понял!
Ударив ногой по батарее, я разворачиваюсь и неожиданно грубо гаркаю:
— Ты права! Не изменился. Как и ты. Так вот возьми и постирай мне штаны. Будто от тебя еще какой-то толк может быть!
Хватаюсь за правое ухо: в нем разгорается тупая боль, ибо Инга кинула в меня толстенной книгой Илария, а затем — убежала наверх. Ей-богу, обиженный ребенок. Вот теперь я ее узнаю.
Истеричка!
Рон темнеет лицом, но молчит.
Пока я делаю
Наш смазливый Златовласик учился на дизайнера, более того, в двадцать лет он уже создавал собственные коллекции и практиковался за границей. Настоящий талант. Скучает по пестрым костюмам. Я бы тоже скучал. К сожалению, мой бизнес пролегал через строительную нишу. По чему скучать? По укладке камней? Или по наливным полам?
— Раз уж заговорили о бытовых обязанностях, кто обед сегодня готовит?
— Ты. Кто ж еще? — отзывается Рон на вопрос Илария.
Громко чавкая, этот паразит доедает блины с черникой, которые приготовил Иларий. Инга ушла — можно не притворяться английским герцогом.
— Нет, хватит, — парень бросает книгу на кофейный стол.
Я подхватываю свою кружку, дребезжащую от удара бумажным кирпичом по стеклу.
Иларий сипло ноет:
— Я каждый день вас обслуживаю!
— Хочешь, чтобы я приготовил? — Рон смеется, оттирая футболку от черничного джема. — Боюсь, твой желудок мою стряпню не осилит. Помнишь, я пожарил картошку? От нее блевали даже тараканы. Или Рекса попросим? Он думает, что маргарин — это рыба.
Я суплюсь.
— Ой, завались. Откуда мне было знать, что это масло? Я не кухарка!
— А я, по-вашему — кухарка, значит? — Иларий снимает полотенце с головы и бросает на пол.
Красный, как наливное яблоко в снегу. На фоне его светлых волос смотрится именно так. Рон хохочет. Темно-фиолетовые крошки выпадают из его рта и пачкают футболку.
И это меня они свиньей назвали?
— У нас вроде дама есть, — не унимается парень.
— Да, пойди скажи Саре, чтобы она Рексу штаны постирала, — прыскает Рон.
— Я про Ингу!
Рон становится серьезным и, пожав плечами, пресекает мысль Илария:
— Она еще не в себе. Не трогай ее.
— Мы уже месяц с ней возимся. Она в полном порядке. Что она сделала с твоими мозгами, Рон? С чего вдруг ты так повернулся на невесте Рекса?
— Она не его невеста, — сурово чеканит Рон, и я буквально слышу, как скрипят его зубы.
— О, какая прелесть, Ронни влюблен, — шипит Иларий.
Я неустанно заливаю в горло обжигающее капучино.
Рон одним движением толкает Илария в грудь, и тот растягивается на кафеле. Затем наш мужлан угрожающе тыкает на парня пальцем. От вида округленных салатовых глаз злость его, впрочем, мгновенно утихает и, измученно вздохнув, Рон помогает товарищу подняться, бурчит что-то вроде извинений, после чего — отправляется наверх.
Однако
— Хорошо тебе головой в сортир понырять, Рекс.
— В смысле?
— Маффины отравлены.
Я выплевываю внушительный кусок теста.
Отравлены?!
Не раздумывая несусь в туалет и освобождаю желудок от яда. Вернувшись, вижу лишь Илария, выбрасывающего кексы в мусорное ведро.
— Честно, я не знал, что они отравлены! Корзина была подписана, как подарок Саре от клиентки, но оказывается: ее снова кто-то убить пытается, — оправдывается парень. — Рон утром попробовал их и мучился животом (нам-то яды не смертельны, мы и так мертвы, в отличие от Сары), а мне гад сказал, что маффины просто невкусные. Лучше не пробовать.
— Конечно! Он ведь ненавидит исключительно меня! — скалюсь я, одновременно обдумывая вероятность появления еще одного киллера.
Кто же эта темная лошадка? Кто так жаждет изжить нашу ведьмочку?
— Не совсем... Просто ты плохо его знаешь, — гундит парень. — На самом деле он переживает, что вы с Ингой помиритесь и тогда…
— Рон переживает? — перебиваю я, пиная корзину. Остатки ядовитых кексов прыгают по полу. — Да у него похуизм возведен не в квадрат, а в параллелепипед!
— У Рона нервы как стальные тросы. Он все держит в себе.
Как только до меня доходит, что Рон отправился к Инге — кулаки принимаются колотить мебель.
— Почему я должен это терпеть? — кричу, ретиво избивая дверь в кладовку.
Пробиваю кулаком дерево насквозь. Не дверь, а ширма. Чувствую руку Илария на плече. Выдыхаю…
Что я творю? Костяшки разбиты. В кровь. Я стараюсь выровнять гарцующее дыхание.
— Валерьянки? — предлагает Иларий, осматривая мои ладони. — И бинты. Давай принесу.
— Не надо, — отмахиваюсь, падаю на диван. — Все хорошо.
— Разве?
— Нет. Моя невеста предпочла мне грубого, страшного мужлана, в рот которого не ступала нога стоматолога. Как я должен себя чувствовать? И что она могла в нем найти? Короче... Раз мне не убить эту обезьяну, надо хотя бы рассказать Инге о том, какая он тварь. Почему я до сих пор это не сделал?
— Потому что Инга считает Рона своим единственным другом здесь? — осторожно замечает товарищ.
— Да что за чушь?! Я ее друг! Жених!
— Ты им был… — кашляет в кулак Иларий, — теперь вы мертвы.
— Мертвы, не мертвы. Это не значит, что Рон имеет право подкатывать к моей невесте. Бывшей невесте, плевать!
— Давай посмотрим с другой стороны. Ты сам ушел от Инги к Саре.
— Вот именно! Неловко! Словно у меня появилась аллергия на любимую кошку, пришлось отдать ее в хорошие руки, а она оказалась у соседа и теперь каждый день смотрит на меня ненавидящим взглядом.
— Инга не кошка, — смеется Иларий.
— Пусть Рон с кем-нибудь другим спит.
— С ведьмой?
Впадаю в ступор. Мысль о связи Рона и Сары заставляет меня трещать от ярости. Нет уж! Сары ему тоже не видать!