Волчья кровь. Цена омеги
Шрифт:
Йован подходит к одному из волков и приказывает:
— Объявляй общий сбор, — метает в меня повелительный взгляд. — Я представлю всем первую волчицу клана.
Первую волчицу? То есть… У меня дыхание спирает от услышанного. Если брать аналогию с первой леди, я, выходит… жена главного?
Отец Йована тоже обратился, но не может встать, заливая пол собственной кровью, и новый альфа велит другим отправить того в клинику, затем подзывает меня.
— Ты в безопасности, любимая, — говорит бархатисто. — Никто тебя теперь не тронет.
Хлопаю ресницами, не очень понимая, что это значит.
— Прости, я не успел купить кольцо. Мы сыграем человеческую свадьбу позже, — виновато добавляет Йован и надевает боксеры, следом натягивает брюки прямо на кровавые следы. — Я устранил все прямые угрозы нашему счастью, так что…
Вместо ответа я бросаюсь ему на шею и крепко обнимаю. Да, Боже, да! Наверное, во мне шкалит адреналин, но я хочу быть с ним. Хочу быть его. Хочу всегда быть под его защитой. Теперь верю, что ради меня он уничтожит весь мир.
32. ?
Сташа
Проходит несколько дней, в течение которых я учусь быть первой волчицей клана. Оказывается, мне положены слуги, точнее, служанки. Мужчин Йован ко мне не подпускает.
Альфа настаивает, чтобы по утрам я баловала себя посещением СПА, хотя за пределы клана выпускает меня с прислугой и в сопровождении как минимум одной машины охраны. В такие моменты я ощущаю себя королевой, которая окружённа свитой.
Днем у меня много организационных дел, но все они касаются женской части жизни — в мою ответственность входит контроль работы поваров, уборщиков, закупщиков. В общем, я бы сравнила эту работу с обязанностями сестры-хозяйки, если в больничной терминологии.
Сам Йован днями напролет занимается стратегическим планированием, запершись со своими заместителями в просторном кабинете с круглым столом. Мне не положено знать, что они там обсуждают, но достаточно того, что я уверена — Йован сделает все, чтобы защитить меня, чтобы я жила в безопасном мире.
Время от времени нам вместе приходится принимать делегации из других кланов. Первыми прибыли Медные, видимо, мой брат по имени Бошко, который тогда сидел молчаливым истуканом рядом с моим отцом.
— Рад засвидетельствовать почтение клана Медных волков, Йован Костич, — нарочито холодно произносит он и слегка наклоняет голову, потом переводит взгляд на меня, добавляет наигранно вежливо: — Бояна.
— Сташа! — жестко поправляет его Йован. — Можешь идти Бошко, передавай привет Драгану.
На следующий день мы так же принимаем делегации Рыжих и Огненных волков. Следом за ними приходят и другие. И все как на подбор пахнут уважением к моему альфе. Потом одна из служанок пояснила, это потому что Бурые теперь — самый могущественный клан в Черногории. Считай, Йован — альфа всех волков этой страны.
Присвистываю. О такой чести, наверное, я не могла и мечтать.
Вечера
Наступает наше первое воскресенье. В Сербии это семейный день. Здешние людские порядки недалеко ушли, однако для волков воскресенья — день подведения итогов за неделю.
Йован будит меня завтраком в постель: кофе, апельсиновый фреш и лёгкий омлет. Он уже полностью одет — в чёрной рубашке и тёмных брюках, но выглядит слишком сосредоточенно для утра. В воздухе, несмотря на романтику момента, витает напряжение.
— Что происходит? — спрашиваю я, когда еда наконец начинает застревать в горле.
— Сегодня важный день, малыш, — отвечает Йован, присаживаясь на кровать, и гладит мня по ноге. — Сегодня мы объявим войну Медным.
Я моргаю, не веря своим ушам.
— Моему отцу?! — вырывается против воли визгливо и испуганно. — И брату?
— Да, — холодно отвечает Йован. — Он не заслуживает права жить. Отец, который так распорядился судьбой своей дочери, должен быть казнён. Брат тоже не отстает.
Я забываю, как дышать. Мне эти люди нисколько не дороги, а Драгана я бы и сама с удовольствием растерзала, дали бы мне тогда шанс. Но слово «война» мне совсем не нравится и пугает до чертиков.
— А что такое война? — спрашиваю тихо.
— Не беспокойся, — мягко произносит Йован. — Это не будет кровопролитно. Мы придем, технично положим тех, кто оказывает сопротивление, всех остальных, оставшихся без лидера и клана, присоединим к Бурым.
Верю, что так и будет. Что Медные не смогут ничего противопоставить.
— Твоего отца я казню лично, — добавляет Йован скрежещущим голосом. — Ему нет прощения, пощады тоже не будет.
Киваю. Собираюсь уже сказать что-то доброе в качестве напутствия, как в нашу спальню стучат. Йован просит войти.
На пороге показывается один из Бурых. Он входит и кладёт на стол коробку завернутую в алый бархат.
— Только что доставили. Подарок от Штефана Златковича, — объявляет он, отходя.
У меня от этих слов по коже холодок пробегает. Зталковичи. Волки Солнца. Похоже, это какой-то родственник Велибора. Скорее всего, отец. А вдруг там бомба?!
Не успеваю предупредить Йована, чтобы не открывал, он разворачивает ткань — под ней деревянная резная коробка. Он открывает её и озадаченно кивает. Я вскакиваю, чтобы посмотреть, но Йован выставляет руку вперед, мол, не ходи.
— Не надо, Сташа, не смотри, — сокрушенно добавляет он, но я не слушаю. Таки заглядываю в коробку. И задыхаюсь, видя внутри отрубленную голову Зоряны. С закрытыми глазами и брызгами крови на побелевшем лице.