Волчья звезда
Шрифт:
— Продолжай…
— Выходит, что, если мы можем написать все, что угодно, то и древние могли написать все, что угодно! Любое вранье! Нет, то есть, можно записать и правду, но ведь никто потом и не разберет, что правда, а что нет?!
Он сказал:
— Ну, в общем, да.
— А мы-то стараемся, разбираем… верим в любую выдумку, которую кто-то записал просто потому, что оно получилось красиво! Если бы они могли, вот уж они бы посмеялись над нами, эти Древние! Так обвести нас вокруг пальца!
— Выдумка тоже может… иметь определенный
— Да, но не тот смысл, который мы там искали! Так? Ну и ну! Бедный Хранитель, хорошо, что он не дожил до такого!
— Знаешь, я думаю, что он-то в конце концов понял бы. Он был неглупый человек.
Я вдруг подумала, что он прав — может быть, и понял бы. Или уже понял — иначе почему бы…
У меня было такое чувство, точно меня обманули.
— Что ж вы нам об этом не сказали?
— Да мы же тебе все время об этом говорили! И Диана, и я. Просто ты никак не хотела понять.
— Ну ладно, теперь поняла. А что толку? Это что, поможет нам выбраться?
— В конце концов это помогло бы вам выжить, — сказал он. — А может, и нам. Всего лишь. Остаться людьми — не так мало, верно?
Опять эти пустые разговоры…
Туман постепенно начал подниматься, поверхность воды обнажилась, небо было серым и на нем уже не горела ни одна звезда. Вскоре вся пойма будет просматриваться на расстоянии птичьего полета — не говоря уж о полете стрелы… Нужно было уходить дальше, если уж мы решили выбираться. Но я не пошевелилась — вокруг было тихо, очень тихо, даже крохотные волны набегали на песчаный берег бесшумно, и у меня появилось такое чувство, будто за нами наблюдают… тяжелый взгляд в затылок, от которого по коже бегут мурашки и волоски на руках встают дыбом.
Я шепотом спросила:
— Ваш Небесный Глаз не мог нас найти?
Улисс ответил негромко, но не тише, чем прежде — похоже, он ничего не заметил.
— Теоретически мог. Но меня беспокоит то, что они не нашли нас еще вчера. Может быть…
Теперь я поняла, что такое на нас смотрит, и сказала:
— Нет. Не может быть.
Светящееся пятно в тумане было совсем близко, ближе, чем обычно, и оно висело неподвижно — как это обычно бывает; нельзя было разглядеть, что там, внутри — иногда казалось, что я вижу очертания Домов, иногда — смутные фигуры, но очертания тут же менялись, расплывались; то ли люди, то ли тени — не поймешь… Тут и Улисс его увидел, и сказал:
— Ох, ты…
Глаза его расширились, и он застыл, глядя вдаль, словно вбирал в себя плывущий смутный свет.
— Что это такое? — пробормотал он ошелом-ленно. — Я никогда…
— Это Город Мертвых. Я же говорила…
— Да, но мы думали, это легенда… выдумка… Впрочем, да… вы же не склонны выдумывать… но почему тогда его не засекли приборы, не понимаю… какая-то защита?
— Он показывается, когда хочет. И кому хочет. Говорят… они появляются там, где что-то происходит — тогда жди беды.
— Но они…как-то общаются с вами?
— Как же онй-могут
Он сказал:
— Мы даже не представляли… что тут есть что-то еще, такое… ты говоришь, это не мираж?
— Не — чего?
— Воздушная линза… Воздух порою меняет свои свойства, заставляя видеть то, чего нет на самом деле…
— А, — сказала я, — поняла. Вроде тех озер в степи, которых нет. Я видела их — вашим же Небесным Глазом. Не знаю, по-моему, это что-то другое.
— Но почему тогда они… нет, я не понимаю. Послушай, они давно здесь появились?
Я пожала плечами.
— Не знаю. По-моему, они были всегда.
— Говоришь, они бывают там, где что-то происходит? Наблюдают?
— Улисс, они ничего не делают. Просто висят в небе и светятся.
— Но должна же быть какая-то цель! Какой-то смысл!
Он весь аж трясся, словно готов был вскочить в гнаться за этим светящимся пятном, куда бы оно ни направилось.
— Но там же люди!
— Какие там люди, Улисс! Мертвецы.
— Столько лет искать, — пробормотал он, — ждать… а они все это время были здесь, все это время.
Что-то он говорил, когда-то, очень давно… Про какие-то поиски, на которые пустилось человечество, про корабли, которые отправлялись к звездам и вернулись ни с чем, а то и вовсе не вернулись…
— Ты что же, думаешь, они тоже прилетели со звезд, так?
— Да, — сказал он, — похоже, что так. Но тогда это… — он вскочил, потом снова сел. — Мне надо связаться со своими… Почему, ну почему от них нет никаких известий?
Я сказала:
— И вправду — почему?
— Нам нужно добраться до станции, — сказал он. — Не знаю, что там случилось, даже предположить боюсь, но, может, еще есть надежда. Особенно теперь.
Он выглядел как человек, у которого появилась цель. Даже голову держал иначе. До сих пор на него и смотреть-то было противно.
Город Мертвых стронулся с места и неторопливо поплыл назад и через реку — в сторону лагеря кочевых. Я сказала:
— Им это тоже не понравится.
В том, что кочевые отправили за нами погоню, я не сомневалась — они никогда ничего не прощают, ничего не забывают и никогда не останавливаются. Но, может, тоже сочтут появление Города Мертвых дурным знаком и задержатся хоть ненадолго? А раз так, мы сможем выиграть время — хоть немножко.
Я встала и обернулась к Улиссу:
— Тогда пошли, если ты знаешь, куда идти.
— Да, — сказал он, — да, знаю. Он легко подхватил свою сумку, и мы тронулись в путь.
Пролог 2
Рихман выключил автопилот и с трудом выбрался из машины. На улице было темно — теперь вечерами всегда было темно, да и в низком здании госпиталя МСА горело всего лишь несколько окон.
Ему показалось, что ступенек больше, чем раньше. Или они стали круче…