Волк и конь
Шрифт:
До утра в Эдинбурге никто не мог сомкнуть глаз - город суетился словно разворошенный муравейник. Матери, с детьми и стариками, уходили в окружившие город холмы, в то время как взрослые мужчины, вооруженные чем попало, становились под командование воинов Утреда. Утред и Эохайд уже заняли свое место во главе построившегося на берегу залива войска. Здесь же была и Бранвен со своими бриттами. На склонах окруживших город холмов полыхали костры, в церквях священники молились об избавлении от ярости норманнов и всю столицу объяло тревожное предчувствие катастрофы.
Однако язычники не спешили нападать: всего лишь остановились
Передний корабль, чуть не дойдя до берега остановился перед королевским войском. На нос вышел молодой статный мужчина, с кудрявой светлой бородой. Он носил кольчугу и высокий шлем, за его спиной трепетал на ветру синий плащ
– Не стрелять!
– покачал головой Утред, видя, как сразу несколько лучников полезли за стрелами, - их слишком мало, чтобы нападать. Послушаем, что он скажет.
– Я хочу говорить с вашим королем!- крикнул норманн, - он здесь?
Говорил он на языке фризов, который знали на всех берегах Северного моря.
– Я Утред мак Альпин, - крикнул в ответ король, - говори, язычник!
– Прежде чем ты захочешь сделать ошибку, - ответил норманн, - скажу, что со мной тут сорок кораблей и две тысячи воинов. И если ты захочешь убить меня на переговорах - вся Альба будет полыхать и истекать кровью.
– Еще посмотрим кто умоется кровью, если дело дойдет до битвы, - ответил Утред, - не надо пустых угроз, норманн. Ты хотел говорить - так говори!
– Слова настоящего короля, - белые зубы блеснули в густой бороде, - таким, каким хочу быть и я. Мы могли бы и дальше разорять ваши берега, но с меня хватит этих мелких набегов и ничтожных стычек. Я, Харальд, ярл Рогаланда хочу быть конунгом в Британии - и за этим я пришел сюда со столь большим войском.
– У Альбы уже есть свой король, - мрачно напомнил Утред, - и чтобы завладеть ею тебе сначала придется снять мою голову.
– Мне не нужны эти бесплодные пустоши, - усмехнулся Харальд, - чтобы взять этот город мне хватило бы и половина моего войска. Вместе со мной в поход вышли ярлы Хёрдаланда, Вестфольда и Халогаланда, есть в моем войске свеи и даны.Все они помогут мне взять на меч земли кюнны Энгрифледы, что зовет себя императрицей Тюрингии.Я знаю, что и ты враждуешь с ней - так объединим же наши силы! Вместе мы разобьем ее войско и поделим южные земли между собой.
По войску христиан пронесся изумленный, но в то же время и радостный ропот, воины возбужденно переглядывались воодушевленные возможностью одержать верх над заклятым врагом. Однако сам Утред не торопился с решением.
– Ты разорял наши берега, убивал моих подданных - а теперь хочешь союза. Может в землях язычников кровь это вода, но не для меня.
–
– Двух тысяч воинов мало для той, кто владеет двумя третями Британии - сказал Утред, - Энгрифледа не зря зовет себя императрицей. Ее муж- король Тюрингии и вряд ли он будет просто смотреть, как у него отбирают Британию.
– Ты разве не знаешь?
– рассмеялся Харальд, -Редвальду сейчас точно не до Британии - он ввязался в междоусобицу франков. Скоро и Энгрифледа поведет свои войска через Пролив, на помощь муженьку. Тех же сил, что она оставит в Британии слишком мало, чтобы дать нам отпор - и прежде чем Энгрифледа сообразит, что к чему, я уже буду править в Люнденбурге.
Это походило на правду, хотя Утред, слишком занятый делами своего королевства, как-то упустил все, что происходит на континенте. Так или иначе, сказанное норманном и вправду меняло дело - и предложенный союз давал им шансы на успех. Однако Утред, несмотря на всю свою ненависть к Энгрифледе, все еще колебался.
– Вы с Энгрифледой оба язычники, - сказал он, - молитесь идолам, отвергая Бога Истинного. С чего бы это вдруг тебе заключать союз с христианами?
– Женщина не должна править так, как правит Энгрифледа, - на лице Харальда, доселе насмешливо-беззаботном, проступила гримаса ненависти, - я предлагал ей мир, но эта рыжая ведьма слишком много мнит о себе. Она оскорбила нас обоих, каждого по-своему, и за это заслуживает позорной смерти. А что до богов - эта женщина считает себя избранницей Одина, чуть ли не валькирией. С именем Всеотца на устах она смеялась надо мной. Если асы позволяют это непотребство, значит мне пора искать другого бога. Я, Харальд Кровавый Волк, со своего корабля, говорю тебе Утред - если ты примешь мою дружбу, я отрину Одина с Тором и приму твоего Христа, как единственного Бога.
Глаза Бранвен изумленно расширились, когда она услышала прозвище, которым назвался заморский ярл, однако ее изумление было ничем, по сравнению с еще более громким ропотом пронесшимся по войску. Утред бросил взгляд на отца Дункана.
– У Господа Нашего много путей, ведущих к Нему, - неторопливо произнес священник, - и он рад каждому новому обращенному. К тому же - лучше пусть они разоряют земли язычников, чем христиан..
– Что же, пусть будет так, - сказал Утред, - во имя Господа нашего и ради посрамления Дьявола, я принимаю твой союз, ярл Харальд. И да станет наша победа над язычниками началом новой Британии, полностью христианской.
На этот раз радостные крики средь его войска слышались все громче - однако воины-норманны молчали, никак не выказывая своего отношения к сказанному ярлом. Сам же Харальд, насмешливо ухмыляясь, стоял на носу, положив руку на голову волка и сам стоя под парусом с изображением хищника. И Бранвен, не отрывавшая от него глаз, вдруг ясно поняла, что дерзкий морской разбойник, стал настоящим воплощением первого из знамений, обещанных ей друидом Ноденса.