Волк и конь
Шрифт:
— Нужно идти на Турне, ваше Величество, — сказал Канвульф.
Тридцатитысячное войско короля Эльфрика, пару дней назад вышедшее из Реймса, встало лагерем близ Камбре. Здесь, в бывшем римском форте, за столом с кувшином вина и блюдом жареного мяса состоялся военный совет. В нем принял участие и сакс, которому молодой король доверял все больше: последние пару дней Канвульф беседовал с беглецами из захваченных язычниками земель и именно от него Эльфрик получал наиболее полную картину происходящего. Остальные графы и герцоги Нейстрии, присутствовавшие на Совете, также внимательно слушали сакса, уже не раз убедившись, что всегда он знает о чем говорит.
–
— Удар с юга, это мы, это я понимаю, — спросил герцог Дрогон, — но кто ударит с запада?
— Герцог Хильдебранд и мои саксы, — спокойно ответил Канвульф, — король отправил их в Бессен, чтобы отбить набеги данов, но, как мне известно, после нескольких стычек даны отступили и сейчас, скорей всего, вернулись во Фризию. Так что Хильдебранд может спокойно выдвинуться на восток.
– И кто велит ему это? — спросил Этихо, герцог Эльзаса.
– Я, — ответил Канвульф, — там мои люди и лучше всего они будут сражаться под моим началом. Если я двинусь сейчас, то уже через несколько дней войско окажется под Турне. Вы же пока можете просто взять город в осаду — те силы, что есть у вас сейчас Энгрифледе все равно не победить в открытом сражении. Она будет сидеть за стенами Турне и ждать пока подойдет Редвальд — но Хильдебранд и я поспеем раньше, чтобы захлопнуть ловушку.
Военачальники посмотрели на короля, нервно теребившего едва пробившиеся усы. Наконец, будто решившись на что-то, он хлопнул ладонью по столу.
– Хорошо, — сказал он, — сейчас Турне и вправду важнее Трира: там гробница Хильдерика и церковь святого Элефтерия — нельзя допустить, чтобы они оставались в руках язычников. Канвульф, ты немедленно отправишься к Хильдебранду и от моего имени потребуешь, чтобы он двинулся к Турне. Возьми перстень с моей печатью, если он не поверит. Мы же возьмем Турне в осаду. Матушка, — он глянул на скромно сидевшую на краю стола Берту, — может тебе стоит вернуться в Реймс? Женщине не место на войне.
— Энгрифледа так не считает, — горько усмехнулась Берта, — это чудовище убило моего мужа, сделало нас с тобой беглецами в собственной стране, ввергло Британию во мрак язычества. Я хочу быть рядом, когда она будет умирать — и хочу сама убедиться в том, что это не случилось слишком быстро!
На том и порешили: Канульф, вместе с несколькими воинами, отправился на запад, а войско Эльфрика — на север, двигаясь вдоль Шельды. К вечеру следующего дня они оказались под стенами Турне, над которым реяли черные флаги с белой тварью, напоминающей одновременно ворона и дракона. Войско короля, похоже, уже ждали: приблизившись к городу Эльфрик обнаружил, что ворота, сломанные при штурме, уже восстановлены и крепко заперты. На крепостных стенах стояли вражеские лучники, внимательно следившие за подходившим войском.
— Я хочу говорить с ложной королевой!- крикнул Эльфрик, подъехав к воротам, — где Энгрифледа?
Лучники расступились и на стену шагнул
— Я Мстивой, первый хускарл бретвальды! — крикнул он в ответ, — кто хочет ее видеть?
— Эльфрик, сын короля Эдмунда и законный бретвальда, а ныне — еще и король франков, — ответил молодой человек, — я пришел призвать Энргифледу к ответу за ее бесчинства.
– — Никто, кроме богов, не смеет призывать к ответу нашу королеву! — ответил Мстивой, — мальчишка, ты умрешь также как и твой отец, если не повернешь свое войско. Этот город нынче под защитой Тюрингской Империи.
Он кивнул лучникам и те, вскинув луки, с туго натянутыми тетивами, направили их на Эльфрика. Несколько стрел вонзились в землю под его ногами, еще одна угодила в вовремя подставленный щит.
– — Ты сам выбрал свою судьбу, вендский пес, — сплюнул Эльфрик, отъезжая обратно.
– — Ваше Величество, — обратился к нему Дрогон, — мы тут поймали и расспросили несколько местных. Они говорят, что еще утром Энгрифледа покинула город, а с ней — как бы не половина ее войска.
– — Шлюха бежит от возмездия? — задумчиво сказала подъехавшая к воинам Берта и услышавшая слова герцога, — на нее это не похоже.
— Какая разница, — передернул плечами Эльфрик, — главное, что город теперь защищает куда меньше воинов. Незачем кого-то ждать — теперь мы и сами возьмем Турне.
На ночь встали лагерем рядом с Турне, выставив стражу против возможных ночных вылазок. Однако и Мстивой вел себя подозрительно тихо, словно выжидая чего-то. Наутро Эльфрик приказал идти на штурм, когда вдруг послышались встревоженные крики, а в ответ им — рев множества рогов со стороны Шельды. В следующий миг молодой король увидел войско, под ставшим уже ненавистным стягом с драконовороном, шедшее вдоль берега. Эльфрик заскрипел зубами от злобы увидев во главе войска стройную фигурку, верхом на огромном черном коне, над головой которого каркая, кружились вороны. Одновременно по Шельде поднимались корабли с хищно оскаленными драконьими головами на носах. С бортов что-то вопили, потрясая мечами и секирами, свирепые воины со светлыми и рыжими бородами. Когда же эти корабли приблизились, Эльфрик увидел, что с шеи каждого «дракона» свисает связка отрубленных голов. Даже на таком расстоянии молодой король различил на переднем корабле, осененным знаменем с вороном, голову Хильдебранда и других воинов — франков и саксов Канвульфа. Эльфрик поискал взглядом его голову, но жутких «украшений» было так много, а кровавая пелена бессильной ярости, застилавшая взор молодого короля проступала так ярко, что черты мертвых расплывались перед его взором, сливаясь в один жуткий, изуродованный лик, взывавший к отмщению.
– — Ведьма позвала собратьев на помощь! — крикнул Эльфрик, выхватывая меч, — это не спасет ее! Во имя Господа нашего, отправим язычников в ад!
– — Ваше Величество, — дрожащий голос позади него король даже не узнал, — ваше величество, обернитесь!
Король не успел последовать этому совету, когда за его спиной вновь взревели рога — куда мощнее, чем все, что он слышал до сих пор. В ответ послышались радостные крики — одновременно со стен Турне, с кораблей на реке и от войска Энгрифледы. Эльфрик обернулся — и даже он невольно побледнел при виде огромного войска, стремительно приближавшегося к армии франков. Над вражеской армией реяли разные знамена, но чаще всего виднелись зеленые стяги с черным медведем Тюрингии. Под одним из таких стягов, ощерившись в кровожадной ухмылке берсерка, мчался император Редвальд. Рядом развевался синий стяг с золотыми пчелами под которым, громко взывая к Одину и Ардуинне, несся Амальгар, языческий король франков.