Волки скалятся в тенях
Шрифт:
Джонатан. Алиса провела кончиком языка по небу, припоминая то, как он нахально касался ее, и то, как она была вовсе не против, когда он навис над ней. Поведение Алисы было верхом легкомыслия, а лучше сказать — апогеем безумия. Вильцгейм заточил Алису в клетку, самостоятельно выковав прутья из злата для нее. Алиса же, в свою очередь, притворно нахохлившись, уселась на жердочку, чтобы все ей любовались.
«— Идиотка» — поругала сама себя Алиса в то время, как Джонатан учтиво наливал чай в ее чашку с голубыми розами, цветущими неживой красотой на фарфоре. Его длинные пальцы придерживали маленький
В целом, своеобразная пирушка своей сухостью и тишиной напоминала пустыню. Воздух между всеми словно напитался горячностью раскаленного песка и пылью. Алиса могла себе позволить потонуть в греховных фантазиях, которые должна была гнать от себя подальше. Ключевое слово — «должна была». Но Алиса всегда любила нарушать запреты.
Молчание и дальше покрывало все пространство льдом, что уже — не растопить, не расколоть, однако…
Себастьян опоздал на ужин и явился лишь к его окончанию, разбив звенящую тишину между нами:
— Алиса-Алиса, — цокнул принц, завалившись на стул прямо напротив Алисы. — Не каждая бы девица бросила юношу с диадемой на челе в своих покоях. Но ты сбежала от меня по всем сказочным канонам, — он указал на нее десертной ложкой. — Как видишь, по тем же канонам я тебя вновь отыскал.
Алиса не знала, о чем можно было говорить с королевской семьей. Она ничего не ведала в политике, практически не знала историю, так что была пустышкой по сравнению с венценосной дочерью. И сегодня на ужине присутствовала та самая надоедливая принцесса. Она — как выяснилось ее звали Агата — никак не могла упустить момент для того, чтобы побыть рядом с Вильцгеймом, подышать с ним одним воздухом.
Появление Себастьяна успокоило душу Алисы, что металась из одного угла в другой.
— В тех сказках, что знавала я, — улыбка легко коснулась крылом ее уст. — Девица брала в руки меч и юноша должен был сразить ее, дабы она стала его.
— Постойте… — Агата отложила столовые приборы. Она притворялась, что разрезала вишневый пирог с сахарной пудрой на верхушке. То был второй раз, когда Алисе свезло восседать с ней за одним столом, и Алиса успела отметить, что она практически не ела. Судя по всему, берегла фигуру. — Ты ночевал в ее покоях?
Алиса с принцем нагло проигнорировали ее, что она надулась, как шарик.
— Авалг и Йанзиклф, — Себастьян подмигнул Алисе, отсалютовав бокалом. Чай, видимо, был не по его части. — Любимая история. Думаю, после тренировки мы ее перечитаем.
— Тренировки? — Одновременно удивились Джонатан и королева.
Алиса с Себастьяном в ответ синхронно пожали плечами, но участь говорить выпала все же ему:
— Ах, матушка, — парень театрально ахнул, словно вся эта беседа представлялась ему очередным спектаклем кочующего театра. Интересно, каким он был настоящим? Кто прятался за маской бахвальства и извечной бравады? — Наша Прародительница и Разрушительница миров согласилась изучать свою силу с Джонатаном, но взамен я буду оттачивать ее навыки боевых искусств.
Джонатан рядом с Алисой напрягся, стиснув ложечку между пальцев. Алиса макнула печенюшку в варенье и отправила в рот, чуть ли не промычав от того, как это было вкусно. Восхитительно! Было бы таковым, если бы не угрюмый Вильцгейм
— Я любительница сделок, если ты еще не понял, — прошептала Алиса себе под нос, уверенная в том, что он услышит. Джонатан всегда слышал.
— То есть ты согласилась, милая? — Ласково обратился к Алисе Колв. Он так и не притронулся к еде, и до Алисы запоздало дошло почему: король в тревожном молчании ожидал ее ответа, вердикта, что решит судьбу его государства.
Неопределенность Алисы стрелой прошила его сердце, связывая с Прародительницей и Разрушительницей миров. Одно ее слово — и он погиб.
— Ага, — Алиса сглотнула сладкую слюну, и промочила горло терпким чаем. Заварка оказалась слишком крепкой, что Алиса поморщилась. — Я посвящу сколько угодно времени, чтобы обуздать всю ту мощь, которая, по вашему скромному мнению, кроется во мне. Только скажите мне, как вы намереваетесь это сделать? Я же не выйду одна против армии кхинов.
— Джонатан нам предложил один план, но такие вещи не обсуждаются за столом, — уклончиво ответил Алисе правитель. Значит, подобные разговоры не предназначались для ушей королевы и ее дочери.
— Да, думаю, нам стоит пройти в кабинет для военных переговоров, — Себастьян осушил бокал до дна и со звоном опустил его на поверхность стола. — С помощью карты мы сможем наглядно продемонстрировать нашу задумку.
— Алиса, ты точно готова? – Заботливо поинтересовался Джонатан, что Алиса почти поверила в его искренность. Ей хотелось верить. — Ты только сегодня смогла подняться с постели, и потратила гораздо больше сил, чем предполагалось, — его умело скрытый намек на сделку скользнул между ними, и Алиса накрыла его ладонь своей, как тогда в его покоях, когда они разрезали собственную плоть, дабы сделка обернулась нерушимым условием их жизней.
Все видели, что сегодня между ними произошло нечто важное, однако никто не докопается до истины, которая впилась в Алису и Джонатана терновыми путами. Возможно, голову Агаты и посетили мыслишки о более низменных вещах, как недавно и саму Алису, но причастность к чему-то скрытому от чужих взоров… будоражила.
— Если кому-то из нас и нужен отдых, то точно не мне, — Алиса отодвинула ребром ладони десертную тарелку, показывая всем, что уже наелась и готова к обсуждению своей роковой роли в приближающейся войне, пока ее желудок полон и она способна воспринимать информацию адекватно.
— Спасибо за такой сытный ужин, — вежливо соврал Себастьян, поднимаясь со стула. Он, как и сестра, не съел и крошки.
— Так нечестно! — Взвизгнула Агата, стукнув кулачком по столу. — Кхины надвигаются войной на земли нашей страны. Я тоже переживаю за Бьюттерирайт и хочу помочь. Так почему меня, законную принцессу, не посвящают в детали судьбоносного для нашего государства плана?! А бродяжку, вышедшую из благоухающих трупным ядом трущоб, уже тащат в кабинет военных переговоров?
Слова принцессы отвесили Алисе хлесткую пощечину, каждая буква пулей входила в податливое тело. Не было никаких сомнений — теперь Алиса точно загорелась быстро догорающей спичкой. Стыд приковал ее к месту, инеем покрыв кожу под одеждами. Агата была права. С ее пухлых губ лился правдивый, искрящейся горной чистотой ручей истины, и, черт возьми, от этого становилось лишь тяжелее. От горечи защипало ноздри. Стало еще невыносимее от того, что эта сцена разворачивалась прям перед Джонатаном.