Волки скалятся в тенях
Шрифт:
Борьба Алисы со зверями Джонатана превратила небольшую полянку в сплошное месиво. Если здесь и был когда-то приятный глазу газон, то в следующем году, вряд ли, он будет устилать этот участок ровным ковром.
— Алиса, сосредоточься! — Джонатан обошел ее, разочарованно качнув головой. — Хватит ластиться с ним, как со щенком. Я тебе не игрушку вызвал, а соперника.
— Я вовсе… — И тут Алиса обнаружила, что, сама того не ведая, чесала за ушком монстра.
— Это все из-за нашей сделки, — Вильцгейм присел перед Алисой на корточки. — Ты не боишься, а, соответственно,
— Натрави на меня каких-нибудь бандитов. Пусть поймают меня в темном переулке. Может, сработает. — Волк отпрянул от Алисы, когда она перестала его начесывать, и растворился угольной дымкой. — Ах, да, — вздохнула Алиса, поднимаясь с земли и отряхиваясь от крупных кусков грязи, что налипли на обтягивающие брюки. — Больше нет Притона Гончих, в который бы ты мог обратиться за подобной услугой.
— Я бы обезглавил их быстрее, чем они зашли в переулок за тобой, — Джонатан тоже встал и убрал засохшую травинку из волос Алисы. Он сжал ее в кулаке и убрал в карман. Порой Алиса совершенно не понимала мотивов его действий. Но в этот раз предпочла не задавать лишних вопросов, осознавая, что это было сказано только потому, что Алиса была единственной надеждой Бьюттерирайта против кхинов. Хотя одну вещь все же оказалось сложно удержать за зубами, пока единственным свидетелем их разговора был туман:
— Что за дрянь ты принял в тот вечер, когда я явилась к тебе по просьбе Себастьяна?
— За любую силу предназначена своя плата, — Вильцгейм поковырял носком лакированного ботинка землю. До Алисы сразу и не дошло, что ей удалось выбить из-под его ног почву лишь своим интересом. — Мне же выставили слишком высокий счет. Но и мой отец ставил перед собой амбициозные цели. Ты слышала легенды о волчьем клане?
— Урывками, — нахмурилась Алиса, и они направились к мраморной террасе дворца.
— Значит, ты должна знать, что происходило при превращении людей в волков. Они теряли человеческое обличье, и для того, чтобы обрести звериную мощь они каждый раз приносили в жертву себя самих: все их кости ломались, внутреннее строение менялось. И если потомственные волки выдерживали подобные пытки, то те, кому не повезло появиться на свет в ночь царствования Проклятой Луны, зачастую умирали, не выдерживая таких кардинальных изменений во всем организме.
— Ты хочешь сказать, что тоже можешь превращаться в?..
— Нет, тогда бы я точно был всесилен. — Джонатан коротко хохотнул, а ветер растрепал его и без того взъерошенные волосы. — Я клоню к тому, что чувствую в себе подобные изменения ежесекундно. А я не был рожден для такой мощи, Алиса. Пусть то, что в меня вложил отец, исказилось со временем, но эти адские муки остались навсегда. Я пошел в медицину не просто по семейным стопам. Я хотел избавиться от раскаленного свинца в костях. И я преуспел: теперь я могу заглушать агонию на время.
— Когда-нибудь эта боль уничтожит тебя, Джонатан. Нужно что-нибудь делать с этим, — отрывисто выдавила из себя Алиса. Как же она хотела в тот момент найти способ, чтобы помочь Вильцгейму избавиться от тех страданий, которыми его наградил родной человек. Отец Джонатана
— Тьма уже стала моей сутью, Алиса, и я ни за что от нее не откажусь. Я готов платить за нее, — они поднялись по ступенькам под стеклянный навес. — Хочешь узнать, что произошло в тот день, когда я якобы убил супругу и племянницу Дмитрия?
«— Конечно, хочу, — визжала про себя Алиса. — Ты еще спрашиваешь?» Однако вместо этого сказала:
— И я могу тебе верить?
— Заметь, мои звери ни разу не ранили тебя. А Дмитрий подстрелил.
— Справедливо, — отметила Алиса, и они присели на плетенные стулья, от которых пахло мокрой древесиной.
— Скажу сразу, — Джонатан уместил локти на подлокотниках и вытянулся в сидении, глубоко вдыхая рассветный воздух, видимо, в попытке собраться с мыслями. — Я убил в своей жизни только одного человека.
— Кого?
— Свою мать, — сказал — как отрезал. Он констатировал это, как сухой факт, словно убийство своего родителя было обыденной вещью. Ну, подумаешь убил собственную матушку. Почему? Она готовила невкусные оладушки на завтрак. — Не смотри на меня так, Алиса. Ты думаешь, что я этого желал? Ближе матери у меня никого не было. Она стояла крепостью между мной и отцом.
— Обычно родители не умирают от наших рук случайно. — Хотя откуда Алисе-то знать? Своих ведь она даже и не помнила. В ее памяти не осталось ни дарящих покой материнский колыбельных, ни строгих наставлений отца.
— Я тебе уже говорил, что в жизни мне удалось обуздать одну силу, — Джонатан достал травинку из кармана и принялся перекатывать ее на ладони. — Будучи ребенком я не мог ее контролировать. Тени сгущались вокруг меня, змеи заползали в детскую, не позволяя никому приблизиться ко мне. Сила считала не меня своим хозяином, а намеревалась подавить меня и посадить на поводок. Однажды я настолько переполнился тьмой, что она вырвалась из меня фонтаном всевозможных существ.
— И она была рядом? — Тихо отозвалась Алиса, стоило Вильцгейму на мгновенье замолчать.
— Да, к сожалению, она оказалась в опасной близости от меня, — Джонатан сглотнул, повернув голову в сторону, так что Алиса не могла поймать его взгляд и уловить детскую горечь, вину, лежащую вовсе не на его плечах.
— Ты не виноват. Ты слишком доверял своему отцу, — выпалила Алиса, подавшись вперед. Пытаться переубедить его — бесполезная затея. Однако попробовать стоило. Он не должен корить себя за то, что не мог предотвратить.
— Виноват, — не отступая, настаивал он на своем. К ним подлетел ворон и присел возле его ног, беспокойно размахивая крыльями. Алиса сразу поняла, что тот прибыл из теней, подвластных Вильцгейму. — Я мог бы научиться обращаться с теневым миром раньше. От моей матери и живого места не осталось. Вся детская в миг украсилась кусками единственного человека, кого я безвозмездно любил. И то была первая плата, что я преподнес тьме за те способности, которыми она меня одарила.
Алиса не нашлась, что ответить, проглотив типичные слова утешения.