Волки взвоют. Лисичка из убойного отдела

Мистеру Майарана

Адэ хмурится, просматривая запись. Взгляды остальных оборотней тоже прикованы к ней и только Адиссил неотрывно разглядывает мое лицо. Я уже знаю, что он там ищет. Мои эмоции.

Когда дело доходит до драки, запись начинает мерцать. Именно в те моменты, когда есть риск увидеть больше, чем скрывает полотенце. Альфа переводит свой укоряющий взор на волчару, а тот разводит руками.

– Ты же знаешь, что оборудование старое, – и ни тени улыбки на лице.

Майор ничего не говорит, продолжая просмотр, а вот я не могу сдержаться,

чтобы не улыбнуться.

На записи хоть и нет звука, зато прекрасно видно, как я веселюсь в обороте. Рыжий зверь в кадре кусает руки, носы и даже волчьи филейные части, унижая достоинства всех участников потасовки.

В какой-то момент заводиле удается схватить меня за шкирку, но я изворачиваюсь и цепляюсь ему в руку, а когда он пытается меня стряхнуть, перепрыгиваю и целюсь зубами в лицо. Нет, если бы был звук, было бы определенно веселее. Потому что лисий боевой визг реально дезориентирует, а крики противника деморализуют самого противника.

В какой-то момент, когда я добираюсь до последнего не покусанного оборотня, остальные бросаются врассыпную, трусливо покидая место действия. Дежурный на записи жмется к стене, но я и не собиралась его трогать. Обнюхиваю только, запоминая запаххватаю с подоконника свои вещи и бросаюсь в кубрик.

Через несколько секунд в коридоре уже занимает собой все пространство офицер. Он разглядывает капли крови на полу и явно орет на несчастного дежурного. На этом запись обрывается.

Адэ переводит взгляд на нас, Адиссил откровенно веселится ситуацией, а мы обреченно понимаем, что одним нарядом не обойдемся. И даже я, потому что…

– Шияро, оборот на территории части вне проведения тренировок запрещен

21

Серьезно? Это все, что его взволновало во всей этой некрасивой ситуации?

Внутри вскипел гнев, но я быстро разложила его на составные. Химия тела это только следствие. Причина в том, что ко мне все еще не относятся, как к личности, видя лишь зарвавшуюся самку, которой не месте в мужском коллективе.

– Так точно, – отвечаю я, прекрасно зная, что повторись ситуация еще раз, я бы снова обратилась в зверя. Мне было важно надрать им задницы, а голышом против стаи? Это невозможно.

– Пребывание вне своих кубриков после отбоя так же запрещено, – продолжает наседать.

– Особенно в неподобающем виде.

Беловолосый во всю веселится, чем откровенно подбешивает. Чего вообще он здесь забыл?

– Так точно, – понизив градус энтузиазма отвечаю я.

– Это касается всех, – альфа оглядывает нас, но я понимаю, что весь взвод плевать хотел на него и на озвученный им факт.

– И за попытку унижения достоинства своего товарища… – он вдруг хмурится, затягивая паузу, словно подбирая подходящее наказание.

– Ты про погрызенные носы или про попытку насильственных действий над кадетом? – продолжает откровенно драконить альфу. – Забей, это риторический

вопрос. Отдай их мне на денек, – озвучивает странное предложение Адиссил.

Я растерянно моргаю. Это что еще за финт?

– Простите, можно мне три наряда! – я поворачиваю голову на волчару, который игрался моим бельем, пока я была в душе. Он был белее мела, зрачки расширены, а сам избегал смотреть на беловолосого. – Вне очереди!

– А давай, – хмыкнул майор, отвечая вовсе не кадету. – Может, тогда отпадет желание досаждать нам ночами.

Несчастный оборотень, поняв, что у него не вышло, приваливается к стеночке, едва не теряя сознание. А мы все напрягаемся, не понимая, что происходит.

Реакция крайне странная, но говорящая. Я даже по-новому как-то на Адиссила посмотрела. Внешне он очень красив и пугающих черт не имеет. Я еще не разобралась, в какой он должности и за что вообще отвечает в полку, но тот факт, что он притащил визор – очень беспокоит.

– После утренней поверки, они твои, – офицер поднимается из-за стола во весь свой рост, отключает визор и протягивает его волчаре. – Все свободны.

Я продолжаю стоять, пока все выходят. Заводила пихает меня локтем, когда проходит мимо и это неожиданно больно. С ноги засаживаю засранцу под коленку, он едва не валится на пол, но находит точку опоры в лице другого волчары и награждает меня злым взглядом.

Да уж, в академии таких отношений у меня не было. Харпер меня на руках был готов носить. Скотина рыжая.

Лисы вообще стараются лисиц не трогать. По той простой причине, что мы можем всю жизнь испортить за вот такой вот взгляд. Там должно быть только восхищение и обожание. Ну в крайнем случае, веселый интерес. А если от обратного, то нам надо заставить пересмотреть свое мнение несчастного лиса, на которого начнется охота.

Ладно, ты этих правил не знаешь, примитивник. Живи. Да и вкусы у меня на волков не распространяются, увы.

Только я намереваюсь последовать за остальными, как слышу:

– А тебя, Шияро, я попрошу остаться, – звучит насмешливый голос беловолосого.

– Ну попроси, – срывается с моего языка, прежде, чем я успеваю подумать.

Оборачиваюсь и растерянно смотрю на офицеров. Альфа стремительно бледнеет, а Адиссил растягивает губы в уже привычной насмешке.

22

– Выйди, Адэ, – его голос звучит очень низко и он пробирает до костей.

Мне резко становится не по себе. Что за игры?

Альфа поворачивает голову и смотрит на волчару несколько долгих секунд, словно пытаясь что-то сказать. Но беловолосый даже интереса не проявляет.

Когда оборотень проходит мимо меня, отведя хмурый взгляд, я внутренне скукоживаюсь. Просто потому, что это кабинет альфы! В смысле, альфа не уступит никому свою территорию, потому что инстинкт не позволит!