Волки взвоют. Лисичка из убойного отдела

Мистеру Майарана

– Ну что ж, лисичка, – хмыкает оборотень, усаживаясь в кресло ротного, – рад, что ты все же осталась цела и невредима.

Радости на его лице я не вижу но вот ирония чувствуется на кончиках пальцев.

– Зачем ты меня сюда затащил? – спрашиваю я сходу. – И не говори, что я сама захотела!

– Но ты захотела, – веселится волчара, скрестив пальцы. – Я лишь предложил вариант, который обеспечит тебе прекрасное будущее.

– Слушай, да проще на том знамени было повеситься, чем здесь каждодневно выживать! Ты взрослый волк, а ведешь себя, как девчонка,

которая в куклы не наигралась! – откровенно распаляюсь я, понимая, что другого шанса высказаться мне не представится. – Сделай с этим что-нибудь. Как угодно, но верни меня в аналитику.

Адиссил вздергивает бровь, продолжая улыбаться.

– Тебе не место в аналитике, лисичка.

– А давай я сама решать буду, где моё место?! – психую я, скрестив руки на груди. – Кто ты вообще такой, что определяешь мою судьбу, а?

Сердце стучит в все быстрее, разгоняя гнев по венам, хочется чем-нибудь зашвырнуть в беловолосого, да только под рукой ничего нет.

– Я не решал за тебя, – он поднимается и обходит стол, направляясь ко мне, – я ведь дал тебе выбор, рассказал, что ты можешь все изменить, – встает вплотную ко мне, заставив чуть отодвинуться и прижаться спиной к двери. – А ты загорелась идеей. Просто не помнишь, потому что пьяная была, да?

Эта чертова улыбка на его лице мне кажется страшнее лисьего оскала перед броском.

Адиссил склоняется надо мной, отчего я окончательно теряю дар речи. Глаза прикованы к его. Серая радужка полна света и смешливых искорок. Беловолосый поднимает руку и стискивает моё лисье ухо, которое взялось невесть откуда.

– И все же, как ты это делаешь, а?

Молча краснею. От гнева, от стыда и от того, что этот… позволяет себе лапать мои уши!

Но к своему глубочайшему стыду признаюсь, что мне невероятно приятно. Его пальцы медленно скользят по краю, вызывая щекотку или чуть сминают, сгибают… и мне дико хочется приластиться, подставив и второе ухо.

– Уйди, волчара, – хрипло выдыхаю я, наконец. – У лис за это бьют. Больно.

– Неужели побьешь? – улыбается он, продолжая поглаживать несчастный орган, заставляющий меня млеть. – Офицера?

Медленно моргаю, пытаясь осознать смысл сказанной фразы, но в голове уже каша. О чем мы вообще говорили?

Неожиданный стук в спину вырывает из тумана. Я вздрагиваю и буквально отпрыгиваю в сторону, сбрасывая с себя эти странные ощущения. Встряхиваю головой и снова смотрю на улыбающегося волка.

– Офицер, Крайм – звучит из-за двери тревожный голос.

Я хмурюсь, от звуков знакомой фамилии, но не могу вспомнить, где имела несчастье слышать о ней.

– Вас ищет подполковник Эстар.

Меня аж мурашками пронимает. Эстар очень известная фамилия в нашем городе. Говорят, во время нашествия, клан Эстар подчистую вырезали халацевты. Осталось всего две особи, которые примкнули в ряды сотрудников. Один из них – Ронин Эстар – он отдал жизнь во время битвы. Второй – Колз Эстар – успешно продвигается вверх по карьерной лестнице и слухи ходят, что он был беспощадным, когда принимал участие в превентивных ударах по ячейкам врага.

Адиссил

открывает дверь, смотрит на дежурного и за грудки втягивает его внутрь. Закрыв дверь, он придавливает его рукой и нависает сверху, хмуро вглядываясь в глаза, как только что проделывал со мной.

Дежурный стремительно белеет под натиском волчары, пока я также стремительно краснею, не понимая, что происходит, и что с этим делать.

Поведение офицера откровенно шокирует и пугает. Что за произвол в уставной структуре, где кушать ходят строем?

Несчастный оборотень закатывает глаза и почти успешно стекает по стеночке в несознанку, но офицер, как выяснилась, Крайм, не позволяет. Он заботливо придерживает его за плечо, переводит взгляд на меня и хмыкает:

– Не сработало.

23

– Что не сработало? – хрипло спрашиваю я, совершенно не понимая, что он творит.

Оборотень снова тянет губы в усмешке, отодвигает дежурного, открывает дверь и выталкивает его наружу.

– Передай подполковнику, что буду через двадцать минут, – и закрывает дверь перед носом дезориентированного волка. – Итак, лисичка. На чем мы там остановились?

Его взгляд разочарованно скользит по моей макушке, отмечая, что я избавилась от ушек.

– Мы остановились на том, что ты должен исправить то, что натворил, – хмурюсь я.

– Ах, это, – он весело достает из кармана магфон, нажимает несколько кнопок и разворачивает в воздухе изображение.

На нем, я с все еще с красным после бани лицом, на котором видна вселенская печаль, и все с тем же невменяемым взглядом.

– Повтори сказанное, лисичка, – отчего-то очень мягко просит волчара.

– Да чего повторять? – отворачиваюсь я. – Завтра я увижу свое имя в списках и снова буду делать вид, что только этого ждала всю свою жизнь. А на деле, мне каждый день придется смотреть в лица оборотням, от которых меня воротит. Ты не представляешь, что меня ждет после сегодняшнего.

– Да, – поддерживает он меня. – У волков с этим куда проще. Одна самка на всю жизнь и даже повода для ревности не будет.

– Я не ревную! – рявкаю зло. – Просто это подло. Зачем четыре года прикидываться, что влюблен… – я вдруг замираю на записи с широко распахнутыми глазами. Смотрю на оборотня несколько секунд и прищуриваюсь. – Мразь рыжая! Да он не ко мне подкатывал, а к моей матери, чтобы теплое местечко выделили!

– Лицемерно, – соглашается он со мной. – И что ты будешь делать?

Я долго не отвечаю на этот вопрос. На моем лице читается гнев, боль и обида. Даже сейчас я понимаю, что готова забить на все и строить карьеру в Убое просто потому, что не желаю сталкиваться с этим лживым лисом. А уж в том состоянии и подавно.

– Я не хочу, – шепчу зло, – не хочу становится объектом насмешек. Наверняка, лисы четыре года ржали за моей спиной, пока он наслаждался компанией Гвид.

Смотрю на себя и понимаю, что обнажилась перед волчарой. Как так? Не должна была доверять незнакомцу. Тем более, волку!