Волкодав
Шрифт:
Все сборы заняли около недели — немногим больше, чем планировалось изначально. Это тревожило всех, а особенно Курска, и потому в вечер перед выездом он заявил, что всё также рассчитывает прибыть в низовья Дона до конца октября. А потраченное время они наверстают в дороге, но придётся ехать быстрее и останавливаться как можно реже. Как и следовало ожидать, Ване эта идея не понравилась совершенно. Несмотря на то, что Курск за время остановки у Ельца ещё немного потренировал его в верховой езде, тот всё ещё плохо управлялся со своей лошадью. Приняв это как очередное испытание, Орёл решил промолчать и попытаться сделать
Середина октября 1570 года. В пути, южнее г. Ельца.
В день выезда погода стояла неплохая: дождя не было, и лишь только общий пасмурный пейзаж за окнами и пронизывающий насквозь холодный ветер напоминали о том, что на дворе осень.
Ехали в основном молча: все сколь-либо важные вопросы были решены заранее, и потому нужды обсуждать что-то не было. Каждый из путников был погружён в свои мысли: Курск думал о Крыме, пытался предугадать его будущие ходы и понять, где и как можно было бы предотвратить его нападения и спасти своих людей; Елец, вероятнее всего, снова возвратился мыслями в далёкое прошлое, и потому его лицо выглядело мрачнее обычного; Орёл же с интересом разглядывал всё, что попадалось путникам с обеих сторон, стараясь как можно лучше запомнить окружающие лесостепные просторы, дабы потом записать в дневник.
Спустя ещё час более-менее обжитая территория осталась далеко позади, уступив место степям, и теперь чувство одиночества в каждом усиливалось с каждой верстой. Редкие покинутые и обветшалые хаты, иногда всё же встречавшиеся по краям дороги, завершали общую картину привычной осенней грусти и лёгкой обречённости, царившей повсюду.
Вопреки предложению Курска, нужную скорость набрать не удалось: шедший несколько дней до этого дождь размыл остатки дорог, и пробираться по ним верхом было довольно сложно.
Несмотря на это, севрюк ехал впереди всех — он будто бы прокладывал путь остальным, наглядно показывая пригодность маршрута. Конечно, Ельцу это вряд ли требовалось, ведь он хорошо знал все дороги, проходившие через эти земли. А вот с Ваней были довольно серьёзные проблемы: лошадь его то и дело норовила поскользнуться на мокрой земле и сбросить своего неумелого седока. Именно поэтому Валера и ехал рядом, чтобы в случае чего-то непредвиденного сразу же помочь другу.
Осенью темнело рано, и вскоре в промозглом воздухе начала сгущаться пелена сумерек. Пора было останавливаться на ночлег. Место для него было выбрано довольно быстро: едва на горизонте показалась серая полоска леса, Курск сразу же направился к нему, ведя за собой и всех остальных.
Достичь его удалось уже почти в полной темноте, и времени на создание более-менее нормального места для отдыха уже не было. Разводить костёр на сырой земле представлялось делом долгим и хлопотным, и потому Курск и Орёл поддержали предложение Ельца поужинать захваченным из дома хлебом. После еды пришла и усталость, и, распределив обязанности по ночной охране их незатейливого лагеря, все трое заняли свои места. В эту ночь покой охранял Елец, успевший уже много раз проклясть столь неудачный для него жребий. Его же бывшие гости преспокойно заняли наспех постеленные на земле лежанки. Спали прямо в кафтанах, и здесь снова
Первый день поездки выдался скучным и весьма молчаливым. Таким он мог и закончиться, если бы не одно событие, случившееся вскоре после того, как заснули Курск и Орёл.
Хватило Ельца ненадолго. Он устал не меньше других, и потому, просидев без дела пару часов и обойдя их стоянку по периметру несколько раз, Валерий всё-таки не смог совладать с утомлённостью после дня пути. Его глаза уже почти закрылись, а мысли уже были готовы унестись куда-то вдаль, как вдруг какой-то далёкий звук привлёк его внимание.
Источник звука был ещё довольно далеко, и потому разобрать его становилось делом весьма нелёгким. Нужно было подпустить его ближе.
Валерий напрягся. Что бы это ни было, оно явно приближалось к нему. Дикое животное? Человек? Вдруг грабитель — тогда придётся срочно будить всех! Или же… Или же он справится сам, ведь не лыком же шит: из стольких боёв живым выходил!
Звук постепенно обретал форму, и вскоре уже можно было понять его природу: к ним кто-то ехал. Найти их место не составляло труда — Елец специально зажёг небольшую тусклую свечу, чтобы хоть как-то осветить пространство вокруг и немного погреться. Раньше ему казалось, что этот свет вряд ли смог бы привлечь кого-то, однако теперь он понял свою ошибку.
Не давая страху овладевать собой и приготовясь к защите, Валерий всматривался в тьму, начинавшуюся от него чуть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Из-за света, лившегося от свечи Ельца, окружавшее его пространство казалось ещё темнее, чем оно было на самом деле.
Валерий задул огонь и, отбросив восковой стержень в сторону, достал небольшой нож.
Всадник подъезжал. Звук доносился именно с той стороны, откуда ехали и они сами, и это наводило на мысли о том, что этот человек мог следить за ними от самого дома Ельца. Стараясь не рассматривать этот вариант всерьёз, Валерий попытался подумать о чём-то другом.
Прошло пару минут — и вот уже всадник пронёсся совсем рядом и, тут же спешно осадив коня, остановился чуть поодаль.
А следом Елец услышал знакомый голос…
— Не ожидал увидеть тебя бодрствующим, Лерик. На стрёме стоишь?..
Лерик. Так его могло называть только лишь одно олицетворение во всём мире, и вот как раз его-то Елец и хотел видеть как можно реже в своей жизни. Но не всё вокруг зависело только от его желания, и потому этот парень периодически выводил его из себя своим появлением.
— Да какой я тебе, к чёрту, Лерик! — Реакция Ельца на столь сильный, по его мнению, произвол последовала незамедлительно. — Не смей меня так называть!
— А мне кажется, это звучит очень мило. — Валерий знал, что его собеседник улыбнулся.
— И вообще, какого чёрта ты тут забыл? — Продолжал выходить из себя Елец. — Снова следишь за мной? По-моему, я уже объяснял, что не обязан докладывать тебе о каждом моём шаге! Так что кончай меня преследовать, или же я сам сделаю так, чтобы ты прекратил! — Почти зарычал он.