Вольный стрелок
Шрифт:
Я не поленился, встал, подошел вплотную, от души ткнул его пистолетом в лоб. Это он понял.
– Садись, – я указал ему место напротив, за столом. – Пиши.
Он послушно взял листок бумаги, выжидающе посмотрел на меня.
– Так. «Я, такой-то, следователь районной прокуратуры, заведомо неправомерно возбудил уголовное дело в отношении гр. Сергеева А. Д. по обвинению в убийстве трех человек». Написал? Возражения, уточнения есть? Дальше: «Зная о его непричастности к этим преступлениям, в нарушение закона заключил вышеупомянутого Сергеева
– Я не знаю никакого Бакса. Я напишу по-другому.
– Да пиши что хочешь. Только убедительно и самокритично.
Он долго сопел над листком, наконец протянул его мне.
– Вслух, – потребовал я.
Объяснение было невразумительное, да что от него требовать? Это было неважно.
– Все, – сказал я, – молодец. Число, подпись.
Я прекрасно понимал, что все это – филькина грамота, но в совокупности с диктофонной записью сработает где надо.
– Я могу идти спать? – вежливо, с надеждой в голосе спросил он, когда я сложил листок и сунул его в карман.
– Ты помнишь, как со мной работал? – Он стыдливо опустил голову, как первоклашка, уличенный в списывании со стены интересного слова. – Не торопись, еще не вечер.
– Маша будет беспокоиться.
– Что-нибудь придумаешь.
Теперь его надо дожать до Бакса.
– Где деньги Мещерского?
– Какие деньги? – весь лоб в морщинах.
– Не запирайся. Нам все известно. Деньги из сейфа Мещерского.
– Вы что… грабитель? – Это он к моей совести апеллировать попробовал. Догадался, наивный.
– Робин Гуд. Повторить вопрос? – Я снова поднял пистолет. – Человеку, которого обвиняют в тройном убийстве, совершить четвертое…
– Ах, эти деньги? У меня их нет. Я сдал их в установленном порядке.
– Начальству будешь врать.
– Вы не поняли, – выкрутился он, запутываясь. – Эти деньги – да, мне обещали их в качестве… вознаграждения за вас…
Как деликатно объяснился.
– …Но после вашего побега их у меня изъяли. – Поправился: – Я их вернул.
Честный какой.
– Кому?
– Одному человеку. Вы его не знаете.
– И он меня тоже? Зачем же он так старался?
Опять головку вниз, пальчиком край стола колупает.
– Ну вот что, оголец. Мне пора – ехать далеко. А дороги у вас неспокойные. Все сведения о тебе, в том числе и заявления о вымогательстве, я передал в министерство. От меня зависит, что с тобой будет…
Этого он
– Тебя Бакс на меня натравил?
Он сильно и молча кивнул, едва лбом в стол не ударился.
– Где он? Сколько у него людей?
– Не знаю. Я с ним не встречался. На меня Боксер выходил.
Тут уж я не выдержал и дал ему подзатыльник (на этот раз он крышку стола достал – носом):
– Что ты опять врешь, сучонок? Боксер в это время уже пахнуть начал.
Не понравилось, захлюпал носом.
– Как ты держишь связь с Баксом? – повторил я.
– Правда, не знаю. Когда я ему нужен, приходит его человек.
– Всегда один и тот же?
– Нет, разные.
– Кого из них ты знаешь? Не молчи.
– Администратора гостиницы…
– «Лавровая ветвь»? – поторопил я его. Сейчас опять Маша ломиться начнет.
– Да.
Доверенное лицо, стало быть.
– Завтра поедешь к нему и скажешь, взволнованно, с придыханием, что у тебя есть сведения о Сером. Лично для Бакса.
– Он меня убьет…
– А какая тебе разница, кто тебя убьет – он или я? Только, если ты сдашь мне Бакса, у тебя есть шанс. Если наоборот – ни малейшего. Это понятно? Не слышу.
– Гоша! – завопила за дверью Маша. – У тебя совесть есть?
– Отвечай, дурак, – спокойно сказал я. – Все тебе подсказывать надо.
– Машенька, – завопил и он. – Я заработался. Завтра у меня очень сложный допрос. Потерпи, дружок, я уже кончаю.
– Лучше бы в спальне кончал, да почаще, – буркнула Маша и ушла, зло шлепая задниками тапочек.
– Ладно, хватит на сегодня, – сказал я, подходя к окну. – Нам обоим пора. С утра едешь в гостиницу, вечером я жду тебя у твоей конторы. Любая глупость с твоей стороны – последняя.
И я махнул в окно, не набив ему морды. Пока, стало быть. Успею еще.
И поехал с его пистолетом, за которым не поленился нагнуться в саду, и с гостинцами в горы, в родную пещеру, к своим снежным человекам. Которые уже наверняка волновались в связи с моим затянувшимся отсутствием.
И торопился рассветным утром (как Женька говорит) по заоблачной тропе, как дурак из пяти букв, в шляпе, в пиджачной паре и с двумя чемоданами.
Встретили меня в пещере радостно, в основном из-за чемоданов. Оценили мой «прикид», особенно отметили прическу. Накормили и уложили спать. До полудня.
Потом Женька меня растолкала и спросила:
– Когда домой поедем?
– А чем тебе здесь плохо?
– Здесь хорошо, – подтвердил Анчар. – Только вина нет.
– Зато воды много, – сказала Женька, кивнув на вход, за которым лил дождь.
Уже давно, вот почему так хорошо спалось.
– Мне немного осталось, – сказал я. – Следователя нашлепать и Бакса разложить.
– А чем же ты занимался эти дни? – возмутилась Женька.
– Подготовкой, – гордо отрезал я.
– Давай пополам сделаем, – предложил Анчар. – Следователя я нашлепаю, а потом вместе Бакса накажем.