Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом
Шрифт:
Я посмотрела на него. Вблизи, без этого своего царственного высокомерия, он выглядел… иначе. Ресницы, тёмные и густые, лежали на бледной коже. Губы, которые обычно кривились в презрительной усмешке, были расслаблены и на удивление мягки на вид. А рана на руке выглядела страшно. Чёрные, похожие на вены, полосы расползались от неё по коже, пульсируя тёмным, неживым светом.
Из подпола осторожно высунулась голова Элины. А из своей норы, как чёртик из табакерки, выскочил Буркотун.
— Проклятье ржавых кирок! — просипел он, подбегая к
— Я?! — возмутилась я. — Да я его только что спасла, между прочим! Он сам напросился!
Гном не слушал меня. Он склонился над раной Кейдена, потыкал в неё пальцем, понюхал и вынес вердикт:
— Худо. Теневой яд. Редкая дрянь. Он не просто тело травит. Он жрёт магию. Его собственная сила его сейчас и убивает, подпитывая отраву. Если ничего не сделать, через несколько часов от него останется только горстка пыли.
Сердце у меня ухнуло куда-то в район желудка. Убьёт? Его? Этого… бога? Я почему-то всегда думала, что такие, как он, бессмертны.
— Что делать?! — запаниковала я. — Мы не можем его тут бросить!
— Ещё чего не хватало! — проворчал Буркотун. — Если он умрёт на этой ферме, магический резонанс от его смерти разнесёт всю долину к демонам! Вместе с моим домом и моими грибами! Надо лечить! Срочно!
Проблема номер один: как его лечить? Он лежал посреди комнаты, и сдвинуть его с места мы втроём не смогли бы, даже если бы нам помогал отряд грузчиков. Значит, придётся организовывать «палату интенсивной терапии» прямо здесь.
Проблема номер два: чем лечить?
— Дневник! — воскликнула я. — Тащи дневник!
Элина принесла нашу «библию». Мы с гномом, как два хирурга на консилиуме, склонились над пожелтевшими страницами. Я лихорадочно листала, ища раздел «Яды и противоядия».
Нашли!
«Яд теневых тварей. Губителен для всего живого, но особенно для созданий с сильной магией. Нейтрализуется прямым противодействием — светом и жизнью. Требуется припарка и питьё. Для припарки: истолочь солнечный корень и смешать с листьями серебряной полыни. Для питья: отвар из тех же ингредиентов, настоянный на слезах элементаля и запечатанный каплей истинного огня».
— Солнечный корень… — пробормотала я. — Это же наши пискуны! У нас они есть!
— Серебряная полынь растёт на северном склоне, у ручья, — тут же сориентировался Буркотун. — Я знаю, где её найти!
— А слёзы элементаля — это вода из нашего колодца! — догадалась я.
Оставалась «капля истинного огня». Моя магия.
— Так, план такой! — я снова перешла в режим командира. — Господин Буркотун, вы с Элиной — за полынью! Быстро! А я… я пока подготовлю пациента.
Гном и сестра кинулись на выход, а я осталась наедине с бессознательным драконом.
Подготовить пациента. Господи, как просто это звучит.
Я подошла к нему. Рана была на предплечье. Чтобы сделать припарку, нужно было снять с него куртку и разрезать рукав рубашки. Мои руки дрожали.
Соберись, Соколова! Ты не на свидании. Ты — медсестра. А он — пациент. Очень большой, очень мускулистый и пахнущий грозой пациент. Просто работа.
Я с трудом стащила с него тяжёлую кожаную куртку. Под ней оказалась тонкая рубашка из тёмного шёлка, которая сейчас была порвана и пропитана тёмной кровью. Я взяла нож, который мы использовали на кухне, и осторожно разрезала рукав.
Мне открылся вид на сильную, мускулистую руку. И на страшную рану. Чёрные полосы яда уже расползлись до самого плеча. Я взяла тряпку, смочила её нашей чистой водой и начала осторожно обмывать рану. Его кожа была горячей, как печка. Под пальцами я чувствовала напряжённые мышцы. И старые шрамы. Тонкие, серебристые полоски на его коже. Свидетельства древних битв.
Я работала, стараясь не смотреть на него, как на мужчину. Но это было почти невозможно. Я видела, как вздымается его широкая грудь, видела сильные линии шеи, тёмные волосы, растрепавшиеся и упавшие на лоб. Он был похож на павшего тёмного ангела. И от этого зрелища у меня внутри всё трепетало от смеси ужаса и совершенно неуместного, предательского восхищения.
Не пялься, Алина! Ты на работе! На очень странной, неоплачиваемой работе по спасению своего врага!
В какой-то момент он заворочался во сне и что-то пробормотал. На незнакомом, гортанном языке. Языке драконов? А потом его рука дёрнулась и накрыла мою.
Его пальцы были длинными, сильными и очень горячими. Меня словно ударило током. Я замерла, боясь пошевелиться. Его прикосновение не было угрожающим. Оно было… отчаянным. Словно он, даже в беспамятстве, цеплялся за единственное живое существо рядом. Я осторожно высвободила свою руку, и моё сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
К счастью, в этот момент вернулись мои «санитары». Буркотун принёс пучок серебристой, пахнущей мятой травы, а Элина — охапку солнечных корней.
Началась самая настоящая алхимия. Мы работали как слаженная команда в операционной. Буркотун в ступке, которую притащил из своей норы, толк пестиком полынь и корни. Я развела огонь и поставила котелок с водой из колодца. Элина, видя, как корчится от яда Кейден, села рядом с ним и снова запела. Тихую, успокаивающую песню. И чёрные вены на его коже, казалось, начали пульсировать медленнее.
Я смешала ингредиенты. Отвар получился золотисто-зелёным и ароматно запа-пах. Последний штрих. «Капля истинного огня». Я зачерпнула немного отвара в чашку. Закрыла глаза и сосредоточилась. Я представила себе, как моя сила, моя магия архитектора, вливается в напиток. Я приказывала ему не гореть, а исцелять. Выстраивать разрушенные ядом клетки. Наводить порядок в хаосе.