Волшебный пояс Жанны д’Арк
Шрифт:
– Обыкновенную. С камер наблюдения.
– И с каких это пор здесь камеры стоят?
Старуха нехорошо усмехнулась:
– А кто сказал, что только здесь…
– И в доме? – В голосе Ольги прозвучал непритворный ужас.
– И в доме, – с величайшим удовлетворением подтвердила старуха. Алла же перестала тереть лицо кулаками и насупилась. Она стояла, вцепившись в синие юбки матери, и смотрела на Кирилла с такой ненавистью, что ему стало не по себе.
Если камеры, то тогда старуха увидит, как оно на самом деле было… и поверит… и, наверное, это шанс, вот только девчонка все равно постарается его выжить.
– Мама!
– По-моему, в моем доме я имею полное право делать все, что мне заблагорассудится… и если ты волнуешься о своем романчике, то успокойся. Я давно о нем знаю.
Ольга вспыхнула. Она покраснела сразу и как-то равномерно, сделавшись еще более некрасивой, чем была прежде.
– Ты… ты… ты вмешиваешься в частную жизнь!
– Успокойся, – отмахнулась Алиция Виссарионовна. – Я как раз не вмешиваюсь, хотя могла бы выставить этого шоферишку без рекомендаций. Но я терплю ваши… нелепые отношения, если их вообще можно назвать отношениями…
– Мама! – Это было не криком, это было сдавленным писком, от которого Алиция Виссарионовна просто-напросто отмахнулась.
– Сама посуди, дорогая. Ты старше его на десять лет. Не отличаешься особой красотой. Но состоятельна…
– Он меня любит!
Кирилл перестал что-либо понимать, но стоял тихо, решив, что, пока эти двое выясняют отношения, лучше о своем существовании не напоминать.
– Любит? Конечно, любит, но твои деньги, вернее, не твои, а мои… – Алиция Виссарионовна говорила спокойно, равнодушно даже, но от каждого ее слова Ольга дергалась, точно от пощечины. – И если говорить о высокой любви, то у твоего… обожэ, назовем его так, имеется сердечная подружка восемнадцати лет от роду. Студенка первого курса… Ничего примечательного, кроме смазливой мордашки.
– Ты… ты лжешь!
– Дорогая, аккуратней, я, в отличие от тебя, лгать не имею привычки.
– Ты… ты его… – Ольга прижала ладони к щекам.
– Проверила. А то вдруг тебе придет в голову странная мысль выйти замуж.
Алиция Виссарионовна поморщилась:
– Видишь ли, дорогая, в обществе к твоему роману с шофером отнесутся с пониманием, мальчик хорошенький, чего уж тут… но вот твой брак будет откровенным мезальянсом.
– Мама, ты… ты не имеешь права решать за меня! – Ольга стиснула кулаки. Следовало сказать, что выглядела она при том совершенно нелепо. – Хватит! Ты устроила один мой брак, и что? Думаешь, я была счастлива? Да меня мутило от одного его вида! Для меня жизнь с ним была не жизнью, а пыткой! И да, я счастлива была, когда он умер, и хочу, наконец, пожить нормально! Для себя, понимаешь?
– Понимаю. – Алиция Виссарионовна была спокойна. – И что тебе мешает?
– Ты, мама!
– Я? – Удивленно приподнятая бровь. – Как же я тебе мешаю? Помнится, твой супруг, которого ты так незаслуженно не любила, оставил тебе квартиру. И содержание назначил неплохое. Бери детей и отправляйся…
– На квартиру? – Ольга разом растеряла свой гнев.
– Там, помнится, пять комнат. Вам хватит. Правда, прислуги нет, но ее всегда нанять можно… Или еще проще: сама возьмись за хозяйство. Обычные женщины так и поступают…
– Уехать?
– Уехать, – подтвердила Алиция Виссарионовна. – Ты же хочешь жить сама? Вот и попробуй. А заодно уж…
– Что?
– Убедишься, чего стоит твой любовник.
– К-какой?
– Брачный. Оленька, мне кажется, что ты совершенно не готова жить одна, если такие простые вещи не понимаешь… просто предложи…
– Она уехала. – Кирилл подобрался к самому краю крыши и сел, свесив ноги в пустоту. Теперь Жанна видела его спину, и спина эта была широкой, потому, наверное, и хотелось ее потрогать. – На следующий же день отбыла вместе с Аллой, Николаем и Валентиной… а еще через полгода вернулась.
– Почему?
Если бы Жанну выпустили из этой клетки, она точно не вернулась бы.
– Ну… потому что самостоятельная жизнь вовсе не такой радужной оказалась, как Ольга думала. Она ведь на самом деле никогда не жила своим умом. Избалованная, но… с детства за нее решали, что ей носить, что читать, с кем играть… замуж выдали по расчету. Мне и теперь это не совсем понятно…
– Ты же сам собирался по расчету.
– Собирался. И собираюсь. Если думаешь, что я от своего отступлю, то не надейся. Но мужчине с этим проще. Всегда можно завести любовницу.
– Спасибо за откровенность.
Кирилл пожал плечами, кажется, ничего ужасного он не видел:
– Пожалуйста. Да и тебя я ограничивать не стану, если будешь соблюдать внешние приличия.
На это Жанна не нашла что ответить.
– Ольга, может, и не особо любила мужа, но слушалась, надеялась после его смерти получить свободу. Вот только супруг хорошо женушку знал, понимал, что мозгов у нее не больше, чем у курицы, а потому основал пару трастовых фондов и назначил Алицию опекуном. Вот и получалось, что деньги у Ольги вроде как были, но не столько, сколько ей хотелось. Да, ей выделили содержание… что-то около пяти тысяч в месяц… и еще на детей, кажется, по тысяче…
– Пяти тысяч…
– Не рублей. – Кирилл бросил камушек в темноту. – Ей не хватило.
Жанна вновь промолчала. Она попыталась представить, что кто-то оставил ей, Жанне, такое содержание. Пять тысяч в месяц… да за эти деньги… Как их может не хватить?
– Ольга привыкла к иному уровню жизни. Посчитай сама. Содержание квартиры. Прислуга, без которой она физически не в состоянии справиться… фитнес-центр, салоны красоты… прогулки по магазинам, посиделки с подругами… плюс школа… Хотя нет, школу оплачивали отдельно, но все равно запросы Ольги явно превышали ее возможности. Добавь завышенные ожидания.
Он вздохнул и потер переносицу.
– Она рассчитывала на неземную любовь. На то, что избранник ее, получив свободный доступ к телу, немедленно этим воспользуется. Стихи. Цветы. Милые сюрпризы. А у того работа, и он не способен сорваться по первому зову Ольги. Ее это злило. Она действительно считала, что он ею пренебрегает, иначе плюнул бы на свою работу… и денег не дает. Ольга привыкла, что за все ее прихоти кто-то да платит. А мальчишка сам рассчитывал попасть на содержание… У него нервы сдали раньше. Представь, пашешь целый день, а потом приезжаешь, и какая-то тетка престарелая тебе мозг капризами своими выносит: тут ты на звонок не ответил, там не соизволил объявиться… и так далее и тому подобное. И надо эту тетку успокоить, убедить в неземной своей любви. Каторга!