Волшебный туман
Шрифт:
— Никто из нас не будет участвовать в этом!
— Нет, Кэтлин, — сказал Рори, — давай, по крайней мере, выслушаем его план.
Она сердито посмотрела на него.
— И ты тоже.
— Времена наступили тяжелые, — не сдался Рори, — а людей надо кормить.
— И ты еще называешь себя ирландским воином? — спросила она. — Ты собираешься воровать, как обычный вор, вместо того, чтобы отвоевывать, как гордый ирландец?
— Нет никакого вреда в том, чтобы выслушать этого человека. Разве не устроил он все с Мэгин и выводком лудильщика, да и с Маджем тоже.
— Боже, Рори,
— Лорд Брокача разбогател за счет налогов, которые платят ему его ирландские арендаторы. Англичане не тронули его владений. Я удивляюсь почему.
Кэтлин почувствовала дурноту из-за подозрений, которые бились у нее в голове.
— Удивляйся чему хочешь, но я не приму в этом участия.
Она стрелой выскочила наружу, пронеслась по двору к той части стены, которая выходила на море, и взбежала по ступенькам. Холодный ветер, дующий с моря, пронизывал ее до костей. Но этот холод не так леденил душу, как ощущение предательства, совершенного по отношению к ней. Она теряла власть над Клонмуром. Этот Хокинс со своим хорошо подвешенным языком переманил ее людей на свою сторону. Как сильный, буйный ветер с Атлантики, он свернул их с проторенной дороги.
Кэтлин уставилась на серебристый горизонт. Обычно она стояла здесь и думала об Алонсо. Но даже тогда он казался ей далекой мечтой, смутной и едва различимой, недосягаемой.
— Кэтлин.
Не оборачиваясь, она обняла руками стену.
— Так надо, Кэтлин. — Весли встал позади нее так близко, что она почувствовала исходящую от него теплоту. — Я не могу позволить, чтобы Фианна снова выступила против англичан.
Она резко повернулась и очутилась в его сильных руках.
— Ты не можешь? — спросила она, толкая его в грудь. — Ты говоришь так, будто ты глава Мак-брайдов.
— Нет, — возразил он. — Я никогда, никогда не отниму это у тебя.
— Тогда почему ты настаиваешь на этом набеге? Ради всего святого, Весли, как ты можешь жить с нами, делить последний кусок хлеба и, тем не менее, сохранять преданность Англии?
Его губы сложились в тонкую, сердитую линию. — Я только хочу, чтобы ты поняла, что существует более одного способа решить нашу проблему.
— Например, набег на соседа.
—Да.
— Я не пойду на это, слышишь?
Ласково и печально улыбнувшись, он наклонился и мягко поцеловал ее в лоб, затем его рот накрыл ее губы с такой нежностью, что она почувствовала ее всем своим существом. Призвав на помощь всю силу воли, которая и сделала ее главой Макбрайдов, она вырвалась.
— Ты не отделаешься от меня, как от капризного ребенка!
— Кэт, я и не собираюсь, но…
— Я сказала, что ты не совершишь набега на Брокач. Я запрещаю. Фианна снова начнет действовать.
— Послушай, Кэтлин, — он взял ее за плечи. — Хаммерсмит знает сейчас обо всем. Более чем прежде, он будет настороже. Мужчины Клонмура последуют за тобой, если ты прикажешь. Они умрут за тебя, Кэтлин, если ты подведешь их к этому.
Она содрогнулась от правды, прозвучавшей в его словах.
— Я предупрежу Логана.
— Тогда
Она прикусила губу и отвернулась. Разрываемая на части преданностью Логану и болезненной правдой, неумолимо внедряющейся в ее сознание, она застонала от раздвоенности и крушения всех своих планов.
Весли поймал ее подбородок и заставил посмотреть на него.
— Обдумай все, Кэтлин. Сможешь ли ты вынести вид Рори, преданного тобой, искалеченного или убитого? Или юного Куррана? Как ты посмотришь в лицо его матери, если с парнем что-нибудь случится?
— Мы всегда рисковали, — огрызнулась она.
— А я предлагаю тебе решение с минимальным риском.
— Я не позволю тебе воровать у ирландца и у моей сестры, кстати.
— Мэгин одобрит нас. У Логана Рафферти такие запасы, которыми можно поделиться, и ты знаешь это, Кэтлин. И ты, ей-богу, член его семьи. Он должен тебе. Кроме того, он связан с англичанами, с Хаммерсмитом. Нам следует вбить клин между ними.
Водяной фонтан брызг поднялся от разбившейся волны. Где-то в отдаленной части замка раздался плач ребенка. Кэтлин содрогнулась, взвешивая боль за своих людей и убеждения, выработанные веками, затем глубоко вдохнула соленый воздух.
— Делай, что хочешь, Весли, но я не приму в этом участия. Грех будет на твоей совести.
Неглубокой темной ночью шестеро мужчин вышли из хижины. Холодная темнота схватила Весли своей железной рукой. Нагруженный поводьями и веревками, он прокладывал путь через летние пастбища Брокача.
С подветренной стороны холма горел пастуший костер. Сидящий возле тлеющих углей мужчина наигрывал колыбельную песню на самодельной флейте. Лохматые бугры спящего скота усеяли ландшафт. Спрятавшись в тени на расстоянии нескольких ярдов, мужчины собрались в кучку.
— Пусть святой Петр вознесет меня на небеса, — прошептал Конн, — но здесь больше скота, чем святых в моем каноне.
— А он заставлял вас верить, что он так же беден, как и остальные, — сказал Весли. — Наденьте шлемы.
Раздалось клацанье металла, когда мужчины стали облачаться в кирасы и шлемы круглоголовых, которые они захватили во время набегов. Прикосновение к одеянию кровавых англичан вызвало холодное покалывание на коже, однако план Весли требовал маскировки.
— Помните, — велел он, — не причините вреда пастуху и не ударьте его так, чтобы он потерял сознание. Нам нужно, чтобы он видел все, что происходит. И, ради Бога, не говорите, если не уверены, что ваша речь звучит точно как английская.
Круглые железные шлемы кивнули в знак согласия. На дальних холмах завыл волк, ему ответил другой.
Молча Весли помолился за успех. Больше, чем добыть пищу для Клонмура, ему надо было добиться признания Кэтлин.
— Пошли!
Неслышными шагами, которые в прежние времена помогли ему снискать репутацию ловца воров, он вышел из тени. Обутый в мягкие сапоги, он тихо ступал по пастбищу.
Весли забрался на вершину холма, у которого горел костер. Вой волков уже насторожил пастуха. Здоровый коренастый мужчина стоял с посохом, воткнутым в землю, и с вытянутым сосновым факелом.