Воображенные сонеты (сборник)

Ли-Гамильтон Юджин

119. Corso de’ Fiori

Сегодня Битва роз; сегодня имя Флоренция благое подтвердит: И воз крестьянский розами увит, И чванный экипаж украшен ими; Продлиться этой пышной пантомиме Весь долгий день, под перестук копыт, Пока бутон последний на гранит Не будет брошен в сумеречном дыме. Звучат шаги толпы разноголосой, Вдыхающей апрельский аромат, А в воздухе такая благодать, Что даже я гирляндами колеса Увить кровати жалкой был бы рад И должное, как все, весне воздать.

Corso de’ Fiori — весенний парад повозок, украшенных

цветами, который проводился во многих итальянских городах.

Флоренция — итал. Firenze из лат. Florentia, т. е. «цветущая».

120. Упокоясь

Пусть буду я, как жил, когда умру, Запечатлен на мраморном покате: Недвижно распростертым на кровати, В какой меня возили по двору. Но темя не заноет поутру И боль на теле не сожмет объятий, Когда покой в посмертной благодати Опустится к колесному одру. И пусть напишут: был придавлен глыбой Он той, что направляет бег светил; Была постель ему вседневной дыбой; И он страдал, и потому творил, Но зависти не знал покойный, ибо Не метил в рай, мир бездною не мнил.

121. Орлы Тиберия

На Капри есть среди иных поверий Легенда, что привязывал к орлам, Со скал швыряя в дар морским валам, Рабов мятежных некогда Тиберий. Взлетал орел, простор крылами меря, Противясь ненавистным кандалам, Но уставал — и связанным телам Исчезнуть в море, словно в пасти зверя. Не уступай, орел моей души; Пусть тянет долу плотская обуза — Противоборствуй, крыльями маши, Покуда плод нелепого союза В болотные не рухнет камыши. Эфира с прахом нерушимы узы!

Римский император Тиберий Юлий Цезарь Август (42 до н. э. — 37 н. э.) многие годы правил империей, находясь на острове Капри или на своей вилле в Кампании.

122. Моей черепахе Хроносу

Ползущая медлительно и вяло, Ты, знаю, не откликнешься на зов, И символом бескрылости часов, Чей ход неспешен, для меня ты стала. Тебе и мне кровать да одеяло — Весь мир, где нет ни моря, ни лесов; Я здесь судьбою заперт на засов, Года идут, и душу губит жало. Но панцирь черепаший — корпус лиры, И эллины извлечь из вас могли Живое трепетание стихиры. Взлетая, звуки таяли вдали, В высотах светозарного эфира, Отвергшие бескрылие земли.

Корпуса древнейших греческих лир (хелисов) делались из панциря черепахи (карапакса), обтянутого воловьей кожей. По преданию, первый хелис был создан Гермесом.

123–124. Солнечные часы

I

Полдневным зноем дышит небосвод, И возле дома, ставшего тюрьмою, По солнечным часам глухонемою Улиткой тень поблеклая ползет. Невыносим ее ленивый ход! Считаю годы, отнятые тьмою, И следом за судьбой моей хромою Она уныло тащится вперед. Тень горести, таящейся во мгле, Скажи, ужели глыбой омертвелой Я должен провести остаток дней? Ужели нет Исайи на Земле, Что распрямил бы скрюченное тело И тень вернул на десять ступеней?

II

Но нет, на зов не явится пророк, Казненный деревянною пилою, И посоха не вскинет над землею, Подняв меня с больничных этих дрог. Я не Ахаз. Следит за мною рок, Выказывая нетерпенье злое, Сквозь Небеса, затянутые мглою, И тень сольется

с Ночью в скорый срок. Ах, Время, с роком явно мы враги, Избавь других от моего клейма: Мне будь улитой, а для них беги, И сносною покажется тюрьма; Вздохну, и в путь — туда, где нет ни зги, Но вечная странноприимна тьма.

Пророк — имеется в виду библейский пророк Исаия, который скончался мученической смертью: по приказанию царя Манассии он был перепилен деревянной пилой.

Ахаз — см. прим. к сонету 78.

Раздел II. Кисть и резец

125. На группу ангелов Фра Анжелико

Какой закат, какое волшебство, Какая алость неба создавала Сих трубачей крылатые овалы И обряжала в яркое шитво? Как с ними не почувствуют родство Топазами украшенные скалы, Когда закат роняет опахало, Чтоб серафимы подняли его? Иль этот отсвет крыльями рожден, Когда к земле слетают херувимы В час Ангелов сквозь горние ворота; Когда среди холмов вечерний звон Плывет неспешно и невозмутимо От колокола кампанилы Джотто?

Фра Беато Анжелико (до 1400–1455) — итальянский художник эпохи раннего Возрождения, доминиканский монах. Вероятно, речь идет о его росписи алтарей в монастыре Сан-Марко (Флоренция, 1436–1445).

Кампанила Джотто — соборная колокольня кафедрального собора Санта-Мария-дель-Фьоре во Флоренции, строительство которой было начато под руководством Джотто в 1134 г.

126–128. Вечная юность

I

Есть губы, что испили из ключа, Который, юность вечную даруя, Навек вложил в них свежесть поцелуя, Над мудростью смущенной хохоча; И чёла есть, на коих свет луча Сияет, взоры зрителей чаруя; Назло годам они чисты, как струи Источника, что пенятся, журча. Но не из плоти созданы они — Их юностью Искусство наделило, А над его детьми не властны дни; Искусства удивительная сила Хранит великой магии сродни Их красоту и юность до могилы.

II

Вовек морщины не потушат взгляд Той, что безвестным греком изваяна; Пленят ее улыбка, легкость стана, Как два тысячелетия назад. И нити серебра не тронут клад Златых волос «Марии» Тициана; Ничто ему не причинит изъяна — Седины Магдалине не грозят. А те, кого не кисть и не резец — Поэт создал своей рукою властной, Их образы позвав издалека? Джульетты нетускнеющий венец Все тот же; над Помпилией несчастной Прольют слезу грядущие века.

К образу Марии Магдалины Тициан (1488/1490–1576) обращался неоднократно, поэтому трудно сказать наверняка, какая из его картин здесь имеется в виду. Возможно, речь идет о «Кающейся Магдалине» (ок. 1533), хранящейся во флорентийском Палаццо Питти.

Помпилия — семнадцатилетняя героиня поэмы Р. Браунинга «Кольцо и книга», которая была убита мужем через две недели после рождения сына.

III

Но Время сокрушает и гранит: Исчезнут фрески, статуи, портреты, Умрет язык — наследие поэта Течение веков не сохранит. Погаснет жар Марииных ланит, Милосский мрамор следом канет в Лету, С английским языком уйдет Джульетта, И кто-нибудь Помпилию сменит. Но этим ликам не грозят морщины, И не по ним гудит глухой набат Колоколов безжалостной судьбины; Нет проседи, и щеки не ввалились; И юными отсюда улетят Все те, на ком богов почила милость.