Воображенные сонеты (сборник)

Ли-Гамильтон Юджин

146. Игра жизни

Угрюмый смуглолицый гений зла И наш хранитель, ангел белокрылый, Сидят, увлечены игрой постылой, Где пешки — мысли, короли — дела. Вот вражьего ферзя рука взяла, Чем судьбы наши сразу изменила; И победитель сбросит нас в могилы, Сметя чужие пешки со стола. Порою мы следим за их досугом, Где движутся фигуры в свой черед, И душам воздается по заслугам; Очередной

непредсказуем ход — Но если отвернемся мы с испугом, Без нас игра по-прежнему пойдет.

147. Сулак

Гасконский дом, не радующий взора, Где лишь ветра соленые метут, Да на пригорках обрели приют Сосенки — худосочны, тонкокоры. Дом? Колокольня древнего собора, Норманнами поставленного тут; Он утонул в глуби песчаных груд — Не сыщешь ни придела, ни притвора. Всё сгинуло! как явствен образ рока: Мечтаний детских пышный особняк Разрушит жизнь — над нефами осока, А свод апсиды поглотил овраг; И рады мы руине одинокой, Что нас оберегает кое-как.

Сулак — приморский городок в Гаскони, на юго-западе Франции.

Неф — вытянутая в длину, обычно прямоугольная в плане часть храма; ограничивается с двух сторон отдельно стоящими опорами (столбами, колоннадами, аркадами), служащими промежуточной опорой для перекрытия.

Апсида — полукруглая выступающая часть здания, перекрытая полукуполом или сомкнутым полусводом; в христианском храме апсиды строились в восточной части, в них помещался алтарь.

148. У костра

Я грелся у горящего бревна, Меж алых языков плясали тени; Мне к Будущему виделись ступени, Грядущие мелькали времена. Вот стала ниже пламени стена, И для меня пришла пора сомнений, Но все же согревала мне колени От красных углей жаркая волна. Прошли года. И я в ночи июня Смотрю, как искры поглощает мгла, Как меркнет то, что рдело накануне — И вижу прогоревшее дотла Свое Вчера, потраченное втуне. А Будущее? Серая зола.

149. Лета

Мне снилась Лета — царство вялых вод С перержавелой цепью на причале; Пришедшие на берег припадали К ней, погружая в реку жадный рот. И с каждой каплей уменьшался гнет Для них былой любови и печали; И отплывали в солнечные дали, Где не бывает боли и невзгод. Я к Памяти прикован — кто же мне Подаст соленых слез глоток ничтожный, Зачерпнутый в летейской глубине? Избавит от мечты пустопорожной, Несбывшейся не по моей вине, И тень прогонит прочь надежды ложной?

Лета — в древнегреческой мифологии река, протекающая в подземном царстве. Души мертвых, отведав воду Леты, забывали о своей земной жизни. В переносном смысле образ Леты означает забвение.

150. Гончие судьбы

Натаскивали

много лет назад Своих собак испанские сеньоры Искать индейцев потайные норы, И был паек у псов, как у солдат. Куда ни прячься беглецов отряд — Не скроют запах ни леса, ни горы; Истошным лаем бешеные своры На золотой указывали клад. Вот так за каждым гением вдогон Судьбы ищеек стаища несется, Ища поживы, от начала века; Индейских, правда, не дошло имен, А стихотворцы да первопроходцы — И боль, и слава Книги Человека.

151. Eiserne Jungfrau Судьбе

Ты — дева из холодного металла, Усеянный внутри клинками шкаф, Что приказал какой-то рейнский граф Воздвигнуть в центре пыточного зала. Тебя лобзать велели для начала Несчастной жертве; дребезжал сустав; И ты, ее в объятия приняв, Вонзала в тело острые кинжалы. Обычно руки страшные разжаты, С улыбкой смотришь ты по сторонам, Но стоит вспомнить о тебе некстати, Шарниры заскрежещут глуховато, Потом придут в движение — и нам Не избежать убийственных объятий.

Железная дева (нем. Eiserne Jungfrau) — орудие смертной казни, представлявшее собой металлический шкаф в виде женщины, одетой в костюм горожанки XVI века. Предполагается, что поставив туда осужденного, шкаф закрывали, причем острые длинные гвозди, которыми была усажена внутренняя поверхность груди и рук «железной девы», вонзались в его тело; после смерти жертвы подвижное дно шкафа опускалось и тело казненного сбрасывалось в реку.

152. Сани

Мы лучшее бросаем силам зла: Так мать в России сына из саней Волкам швырнула, что неслись за ней, И страшной жертвой жизнь себе спасла. За нами стая мчится, как стрела, Весь отведенный нам остаток дней; Мы гоним запыхавшихся коней, Волкам кидая детские тела. Мы скачем; пролетают мимо ели; Увы, мы оторваться не сумели — Всё ближе, ближе слышен волчий вой; Ушли! рысак встает в поту и мыле… Где то, что мы за жизни заплатили, Проглоченное санной колеей?

153. Колокол судьбы

В моей душе которую неделю Звучит зловещий, заунывный звон — Так колокол, на бакен прикреплен, Гремит над судном, сгинувшим на мели. Надежды брызги в море оскудели, А волны горя бьют со всех сторон; И панихиду громко воет он По тем, кому не выбраться отселе. «Спасенья нет!» — Он стонет неустанно, И меди бой пронзает тишину — «Твой рейс окончен в пасти у капкана. Спасенья нет. Позволено челну Лишь раз проплыть по волнам океана. Зачем же ты его пустил ко дну?»