Вопреки судьбе
Шрифт:
– Покажите-ка мне это кольцо, - вдруг произнес тот.
Гасконец безропотно снял перстень и протянул другу. Тот, осмотрев внимательно, ненадолго примерил на безымянный палец – кольцо сидело идеально.
– Значит, это оно… и это она, - произнес он отрешенно.
– Вам знакомо это кольцо? – удивился д’Артаньян.
– Смотрите.
Атос протянул перстень гасконцу.
– Я не проверил
Д’Артаньян поднялся, подошел к окну, чтобы лучше разглядеть кольцо. Царапина и в самом деле была. И теперь гасконец терялся в догадках, как могло оказаться, что Атосу знаком этот перстень.
– Но от кого же вам достался этот сапфир, Атос? – спросил он, понимая, что, откуда бы ни был другу знаком перстень, он несомненно принадлежал ему какое-то время. И лучше спросить сразу о главном.
– От моей матери, которая, в свою очередь, получила его от мужа, - отрешенно говорил Атос. – Как я уже сказал вам, это была старинная фамильная драгоценность… и она никогда не должна была уходить из нашей семьи.
– И вы… вы продали ее? – нерешительно спросил д’Артаньян, все еще надеясь на совпадение, хотя подозрения начали просыпаться в нем.
– Нет, - ответил Атос с кривой усмешкой.
– Я подарил ее как залог любви, так же, как ее подарили вам, дорогой друг.
Долгое время в комнате царила тишина. Д’Артаньян пытался осознать то, что услышал. Услышал гораздо больше, чем надеялся. Вспомнить историю, рассказанную ему не так давно другом, было нетрудно, как и связать ее с тем, что узнал теперь.
– Вы сказали… это она? – тихо произнес он, словно боясь побеспокоить размышления Атоса.
– Луиза говорила мне раньше… предупреждала, что она выжила. Я не верил. Я не верил до последнего. Но это…
Мушкетер с досадой качнул головой.
– Иного доказательства и не надо.
– Та женщина, - начал д’Артаньян. – Это… ваша жена, Атос?
Тот молчал, уронив голову на грудь, и не замечая, кажется, ничего. Гасконец некоторое время ждал ответа. Но, так и не дождавшись, вышел, оставив злосчастный перстень на столе – как бы то ни было, а он принадлежал Атосу.
***
Д’Артаньян, растерянный, спустился в холл гостиницы… И оказался в крепких объятиях друзей.
– Как… как вы тут оказались?! – пораженно выдохнул он.
– А вы думали, любезный друг, что смогли сбежать от нас? – улыбнулся Арамис. – Поверьте, это не так-то просто.
– О, что касается вас, Арамис, я уверен, что вы найдете кого пожелаете, - отозвался д’Артаньян с любезным поклоном.
– Правда, из-за спешки мы чертовски проголодались, - громогласно заметил Портос. И тише добавил. – А еще порядком поиздержались.
– Так закажите что-нибудь! – рассмеялся д’Артаньян. – Давайте выпьем, господа! И поскорее!
«Пока
Но немедленно понял, что уже лукавит с самим собой. Как ни странно, но беседа с Атосом дала ему именно то, что он хотел. Только поначалу услышанное казалось ему чудовищным – воссозданная картина ужасных преступлений… Теперь же, обдумав, д’Артаньян понял, что все сложилось как нельзя лучше.
До приезда сюда он был уверен, что всегда будет винить себя в смерти той, что его любила. Если же решится ее спасти, то будет считать себя предателем дружбы. Именно это не давало ему покоя.
Теперь, понимая, что все слова и клятвы этой женщины – не что иное, как ложь, д’Артаньян осознал, что ему стало легче. Все вновь стало простым и естественным. Он любил Констанцию и не собирался предавать ее чувства, как дорожил он дружбой мушкетеров, не желая ее потерять. Совесть больше не мучила его.
Атос появился в разгар дружеской пирушки. Бледный и задумчивый, он коротко поприветствовал друзей, сказал, что мадемуазель Луиза пришла в себя.
– А вы разве не рады этому?
– осторожно спросил Арамис.
– Я попросил мадам Бонасье присмотреть за ней, - Атос будто не услышал друга.
– С вашего позволения, господа!
Мушкетеры удивленно смотрели ему вслед, д’Артаньян же только вздохнул, догадываясь, куда направился друг. Впрочем, вскоре отправленный за лекарем трактирный слуга сообщил, что госпожа хоть и пришла в себя, но слишком слаба и того гляди на тот свет отправится.
***
Миледи не находила себе места: гасконец уехал, не прощаясь, и отправился ли он готовить побег или просто подальше от искушения - она не знала. Ее несколько утешало, что лорд Винтер вернулся ни с чем; для городского судьи у милорда не хватало доказательств, а сам он совершить казнь на этих землях не решался. Это давало Миледи отсрочку - пока он придумает, как незаметно увезти пленницу с континента.
Деятельный мозг шпионки пытался найти выход из ситуации, если д’Артаньян не вернется. В попытке придумать план прошел день, наступила ночь - тягостная, как и прошлая, не дающая уснуть подползающим к груди, занимающим всю ее липким страхом.
А незадолго до рассвета послышался топот копыт. Миледи подскочила на месте и жадным взглядом уставилась на дверь, ожидая появления гасконца. Сейчас она согласна была даже на его равнодушие - оно избавило бы ее от томительного ожидания, заставив думать над иным планом.
Лорд Винтер тоже поднялся, потянувшись рукой к эфесу шпаги.
На пороге появился человеческая фигура, закутанная в плащ, с надвинутой а глаза шляпой. Это был не д’Артаньян. Но кто-то из знакомых деверя, потому что он кивнул пришедшему и вышел, кажется, повинуясь безмолвной просьбе неизвестного.
– Кто вы? Что вам нужно?
– не выдержала Миледи.
– Узнаете вы меня, сударыня?
– спросил мужчина, сдвигая шляпу и отпуская плащ, а в довершении еще и делая несколько шагов, останавливаясь в шаге от нее.