Воркута
Шрифт:
– Это лифтерша, - довольным голосом сказал Осташ.
– Раз тут есть лифты, значит, можно и на другой этаж уехать? – задала резонный вопрос Надька.
– Эти твари в каждой кабине, пустых нет. А к ней лучше не соваться… Во, смотри!
Осташ пошарил в кармане, вынул шоколадный батончик, кинул твари. Она поймала на лету, ощупала пальцами-сосисками, открыла рот, полный треугольных зубов, закинула в пасть батончик прямо в обертке. Но тут же выплюнула, заверещала, затряслась и заколыхалась, извернулась и укусила себя в плечо.
– Жрет только живую плоть, - с ухмылкой сказал Осташ. – Эта давно не ела, видно. Всю себя
– Слава богу, что нам не нужно на другие этажи, - кинула Надька и двинулась дальше.
Илья поймал странный взгляд, который бросил на нее Осташ, но тот тут же отвел глаза, и, увидев что на него смотрят, лучезарно и фальшиво улыбнулся.
Коридор загибал все время вправо, и Илья понимал, что двигались они в очень странных плоскостях, потому что солнце неизменно было так же справа, как и незастекленные, голые проемы. Иногда им встречались коричневые пятна на полу, и на вопрос что это, Осташ отмахнулся - “не парьтесь”. Гудели и открывались лифты, в которых сидели одинаковые твари, и в одной из кабинок они увидели лифтершу, пожиравшую чью-то ступню. На ее жирных складках лежала обглоданная рука. Вдруг завизжала Надька, и Илья увидел, как из узкого проема рядом с лифтом, похожим на закуток-кладовку, вышло существо престранного вида: тощий высокий парень с длинной лошадиной челюстью и бесцветными глазами в синих провалах орбит, одет он был в кондовый, старомодный костюм-двойку с широченными штанами. Он щелкнул на них крабиком-заколкой и двинулся на Надьку, повторяя, как заведенная игрушка:
– Перчик. Перчик-перчик-перчик. Перчик-перчик!
– Да не ори ты! – гаркнул Осташ и грубо дернул Надьку за руку. – Это Перчик, он неопасен. Только из-за твоих воплей таскаться за нами начнет… Просто повторяет как ебанутый это свое перчик-перчик и заколкой стукает, больше от него вреда никакого. Ну, на нервы действует!
Длинный урод, наклонив голову, как птица, внимательно посмотрел на Надьку и снова завел свой «перчик».
– Не трогайте его, и все норм будет.
Они двинулись дальше по бетонной кишке, только теперь, держась чуть сзади, их сопровождала узкая худая тварь, бесконечно треща про какой-то неведомый перчик.
– Блин, как бесит, сволочь… - сказала Надька, оглянувшись. – Может, от него убежать можно?
– Нельзя. Побежать ты, конечно, можешь, но он все равно встретит тебя за следующим поворотом. Забей, короче.
Когда они в очередной раз повернули направо, взгляду предстал участок коридора, забитый проржавевшими старыми машинами монументальных форм. На одной Илья разглядел фигурку оленя, покрытую пятнами тлена. Легковушки, неряшливо накиданные в коридоре, врастали в бетонный пол по самые окна, громоздились одна на другую. В салонах некоторых гробин виднелись силуэты. Осташ деловито упер руки в бока:
– В общем, так. Слушай мои команды – я считаю до двадцати, и пока считаю, прыгайте с тачки на тачку. Как говорю «стоп» – замираем. Стоим двадцать секунд, опять начинаю считать – идем. Все понятно?
– А что будет, если мы двинемся во время периода покоя? – спросила Надька.
– Сгоришь нахуй, – бесстрастно произнес Осташ, и Илья таки не понял, пошутил он или нет.
– Раз, два, три, четыре … - начался отсчет, и они рванули по капотам и крышам машин, которые издавали рокочущий упругий звук при прыжках.
– Стоп!
В это мгновение из стен ударили струи огня. Они били, словно на файер-шоу,
– Раз, два, три… - снова закричал в азарте Осташ, глаза его горели нехорошим, хищным светом. Кажется, ему это даже нравилось.
На счете «девятнадцать» Надька охнула, оступившись на крутом круглом боку Победы. Нога ее поехала в щель, и Илья едва успел подхватить ее, схватив за рукав. Она замерла на коленях – за одну руку ее держал Илья, а другой она упиралась в капот. После выкрика Осташа «Двадцать! Замерли, придурки!», она чуть-чуть, на сантиметр, подтянула руку к себе, чтобы удержать равновесие, и тут же над ее головой пронеслась струя огня, опалив ее волосы и его куртку. Он почувствовал запах жженого волоса, Надька крикнула, но больше не шевелилась. Голос Осташа дрогнул, но продолжал вести счет.
Илье слева внизу почудилось движение, и всмотревшись, он чуть не вскрикнул – на водительском кресле Победы сидел покрытый пылью парень. Пыль, штукатурка, какой-то многолетний прах покрывали его лицо и старомодный костюм, из нагрудного кармана которого торчал платочек. Водитель медленно, будто примериваясь, пошевелил пальцами на руле, открыл бесцветные глаза, похожие на белесый плевок, и уставился на него. Существо покрутило ручку, окно опустилось, и водитель, высунув руку, несколько неловко пошарил в воздухе.
– Двадцать! – заорал Осташ, и Илья увидел, как он лягнул точно такую же руку, тянувшуюся к нему из ближайшей Победы.
– Один, два, три… Не дайте им коснуться! Опасно! … Шесть,семь..!
До рубежа оставалось всего метров 6-7, и Илья, уже не слушая счет не оглядываясь, рванул вперед. Скатившись с капота последней Победы, он увидел, как спрыгивает Надька, и тут же за ее спиной рванула струя огня, снова лизнув ее волосы.
Осташ с удовольствием выругался и кинул Надьке:
– Клуша безмозглая! Сказал же русским языком – не двигаться! Это из-за тебя водилы проснулись. Если они кого-то схватят, нипочем не вырваться, затащат к себе в тачку, с ними и останешься.
Надька кинула на него презрительный взгляд и пощупала голову:
– Блин… Кажется, у меня полбашки волос сгорело..!
– Да кто на тебя смотрит..! – бросил Осташ, потирая руку со вздувшимся волдырем.
– Пошел ты!
– Хорош ругаться, нашли время… – Илья кинул взгляд на Перчика, оставшегося на другой стороне колонны.
Он все так же клацал заколкой и бессмысленно таращил выпуклые бараньи глаза. Что-то в нем беспокоило Илью, но он не мог понять, что именно.
Они двинулись дальше под причитания Надьки, которая вынимала черные клочья из кудрявых волос. В следующем повороте их встретил все тот же долговязый парень с заколкой, и она от неожиданности взвизгнула:
– Чертов уродец! Я думала, он не пройдет через ряды тачек!
– Он всегда тут, - угрюмо произнес Осташ.
– Всегда следует за сталкерами? – настороженно спросил Илья.
– Всегда. И всегда клацает заколкой.
– Подождите.
Илья остановился, и Осташ недовольно обернулся:
– Ну, чего..?
– Слушай, сколько сталкеров дошли до квартиры мертвеца?
– Немного. Может, человек десять вместе с твоим братом.
– И никто, вообще никто не вернулся!
– Ну..? Тебе прям щас необходимо об этом поговорить?