Воркута
Шрифт:
– Именно сейчас! – с нажимом произнес Илья. – Ключи к квартире мертвеца – все! – все на предыдущих уровнях. Я думаю, что здесь есть что-то, что должно помочь на четвертом уровне, но никто этого не нашел. На первом же иногда попадается эта чертова кнопка на брелке… Дупликация странная, сумасшедшая, ненормальная, но здесь есть своя логика. Этот придурок, его заколка, это наверняка что-то значит!
– Ну и что он может значить? Хочешь отобрать у него заколку? – усмехнулся Осташ. – Попробуй.
– А кто-то пробовал?
– Пробовали.
– И что
– Вот те коричневые пятна в коридоре, что мы видели, как бы намекают, что.
Осташ комично развел руками. Надька посмотрела на долговязого, который продолжал клацать и быстро повторять:
– Перчик, перчик. Перчик перчик…
– Ребят, пошли… - настороженно сказала она. – Меня этот придурок бесит.
– Нет, подожди..! – Илья осмотрелся, обвел стены коридора – гладкие, без единой выбоинки, без чего бы то ни было, что могло навести на какие-то мысли.
Загудел лифт, разошлись двери, и на них повеяло страшным смрадом – лифтерше видимо давно не попадалось пищи, и она до мяса искусала руку. Илья пошарил глазами по пошлым пластиковым стенам кабины, снова посмотрел на долговязого, который при виде лифтерши пришел в необычайное оживление и еще быстрее затараторил свой «перчик». И вдруг в его голове словно что-то щелкнуло и взорвалось ослепительным светом понимания.
– Стойте… Кажется… кажется, я понял!
– Ну..? – Осташ скрестил руки на груди и посмотрел на него с усмешкой.
– Слушай, что он говорит!
– Да херню он говорит! – Осташ сплюнул на пол.
Надька приоткрыла рот и неуверенно произнесла:
– Кажется, он всегда повторяет свой «перчик» в определенной последовательности…
– Да! «Перчик. Перчик-перчик-перчик. Перчик-перчик»! Один, три, два! Ни разу не сбился!
– Ну и что это значит? – пожал плечами Осташ.
– Блядь, какой ты тупой..! – бросила Надька. – Надо искать что-то, связанное с цифрами. Что здесь связано с цифрами?!
– Панель кнопок в лифте! – осенило наконец Осташа.
– Вот только куда мы уедем… - Надька бросила опасливый взгляд на лифтершу.
– Пока не попробуем, не узнаем, - решительно сказал Илья, подошел к лифту и осторожно протянул руку к панели.
Лифтерша засопела, засучила короткими ручонками, пытаясь дотянуться до него. Как только Илья нажал кнопки, внутри шахты что-то грохнуло, ухнуло, засвистело, и тут же снизу из необъятных телес лифтерши рванулись железные штыри, пронзив ее насквозь. Одна из арматурин высунулась из приоткрытого рта, и сипение и стон твари как будто соскользнули по штырю обратно в горло. Громко охнула Надька, выматерился Осташ. Снова лязгнуло внизу, и туша лифтерши ухнула в необъятную шахту – пол исчез на несколько секунд, словно дно у плохо заклеенной коробки, и Илья успел увидеть, что ноги твари вросли в ее необъятное брюхо. Пластины пола снова сошлись, и Осташ протянул:
– Ну ты блин даешь, Илюха… Никто раньше не…
– Никто не догадался, - завершила за него Надька.
– И куда поедем, на какой этаж?
– Нам нужно на этаж ниже, - уверенно сказал Илья.
– Почему
– Потому что только там в обозримом пространстве этого дома растет перец!
– Эти листья..! – воскликнула Надька.
– У друга на даче жена выращивала, - бросил Илья. – Поэтому я знаю, как он выглядит. Думаю, нашему долговязому дружбану нужен перец.
Они забрались в кабинку, он набрал на панели 1523, и лифт дернулся и поехал вниз. Когда открылись двери, Осташ отступил к задней стенке кабины, а Надька высунулась в проем, поводила носом, пожала плечами:
– Темнотища...
Окон на этаже не было, и скудный желтый свет лился из металлического конусообразного светильника. Илья сделал осторожный шаг из кабинки, осмотрелся – коридор бесконечно тянулся в обе стороны, и тьма слабо разбавлялась редкими лампами, расположенными с интервалом в несколько метров.
– Как странно, мы же видели с нашего этажа, что тут есть окна, - протянула Надька, выходя из лифта.
– Тут своя геометрия, - кинул Осташ.
Весь коридор утопал в зелени – прямо из бетона, из трещин в полу росла трава, перемежающаяся полевыми цветами, стены густо покрывали плети ползучих растений и выпуклые колонии мхов и лишайников. Все это разнотравье тихо колыхалось, словно его ласкал деликатный летний ветерок, вот только дуть ему было совершенно неоткуда.
– И как мы найдем тут перец? – покрутила головой Надька. – Все ж заросло к чертовой матери.
Они медленно двинулись по коридору, раздвигая коленями траву и вглядываясь в море зелени. Лифт в обозримом пространстве был всего один - тот, в котором они приехали, двери не сошлись и из кабины сочился слабый свет. Отойдя от на пару десятков метров, Илья увидел нишу в стене - на бетоне был выведен глаз с прикрытым веком.
– Смотрите внимательнее, ищите, - сказал он и указал на небольшую розетку листьев – это оказался огуречный куст с крошечным огурцом посредине.
Осташ, тихо матерясь под нос, нагнулся и принялся раздвигать траву, елозить руками в зеленом крошеве. Они шли по коридору, словно заядлые грибники, заглядывая под каждый лопух и шаря в особо густых пучках зелени. От травы поднимался одуряющий дух, тихо шелестели листья под их ногами, но Илье почему-то было жутко – этот полутемный заросший коридор пугал его больше всего, что он видел в Дупликации. Вдруг подняла голову Надька, замерла, как собака на охоте, настороженно спросила:
– Слышите..?
– Ничего я не слышу, кроме того, как твои толстые ляжки друг о друга трутся, - проворчал Осташ, утирая пот со лба.
– Да пошел ты, – беззлобно ответила Надька. – Неужели не слышите?
Илья распрямился, поморщился – по спине под курткой скатилась капля пота. Прислушался – где-то вдалеке, еле слышно раздавался цокот, будто козленок осторожно перебирал копытцами по гулкому полу.
– Цокает что-то… - признал Осташ.
– Ищите быстрее, - сказал Илья и расстегнул куртку. – Хрен знает, что это вообще. Может просто мудила безобидный, вроде Перчика с его заколкой, а может…