Воркута
Шрифт:
– Предупреждаю сразу – там пиздец, постарайся не орать. И лучше не входи, я сам все сделаю.
Осташ открыл дверь, вошел первый, ведя за собой дуплера под покрывалом, которое и не подумал снять. Илья не заорал, но едва удержал матерный крик – за дверью разверзлась настоящая дыра в ад. Посредине комнаты зиял огромный провал, уходящий в неизмеримую глубину. Края отвесного тоннеля были бетонные, напоминающие панельки, из которых была сложена пятиэтажка, только бугрились тут и там вздутыми наростами и ржавым, словно от потеков воды, язвами. Края дыры были припорошены черной пылью, и она же копилась в складках наростов и выбитых дыр. Дна у ямы не было – провал чернел безнадежной
Осташ сорвал покрывало с дуплера, подтолкнул его к краю обрыва.
– Дуй давай! Блин, хоть доску приколачивай и покупай саблю – как в пиратских фильмах их буду скидывать! – хохотнул он.
Илья посмотрел на него округлившимися ошалелыми глазами:
– Блин… Что с ним будет? Разобьется?
Осташ пожал плечами:
– Понятия не имею. Вряд ли разобьется, они ведь эту дырень и соорудили. Раньше я просто запихивал их в эту квартиру – в одну из немногих, где осталась дверь. Но они меняют все вокруг себя, сначала выемка появилась,они в ней копошились, как черепахи, потом все глубже и глубже, и в один непрекрасный день я обнаружил эту дыру. По мне, так даже лучше, единственное – растет она. Раньше за пределы одной комнаты не выходила, а щас вишь вон…
Осташ кивнул на рухнувшую стену.
– А если она поглотит дом?
– Тут все равно не живет никто. С десяток пенсов в поселке есть, к тому времени как эта штука расползется, перемрут все.
Илья обвел взглядом комнату – обычную комнату, в которой не так уж и давно жили люди. На стене сохранилась большое фото девочки в белом школьном фартуке и октябрятской звездочкой на груди. Засохшие кактусы желтели на подоконнике, подвесная полка была полна вздувшимися, волнистыми от влаги книгами.
– Ладно, пошли, – Осташ плюнул в провал. – Не боись, эта херня медленно увеличивается. Я несколько лет здесь дуплеров складирую.
На обратном пути Осташ много и скоро говорил, распространяя плотный запах пота и табачной вони.
– Ну расскажи, на кой черт тебе в комнату мертвеца, а? Туда давно уже перестали ходить. Самые борзые, кто все ключи достал, только эдак… дверь откроют, внутрь не заходят. С порога сфоткают, потом выпендриваются. А че с порога, с порога комната как комната. Барахло всякое на полу валяется, пальто висит в прихожке. Странность только есть одна, знаешь..?
– Нет, - коротко ответил Илья, которого все больше раздражал Осташ и его болтовня.
– Когда бы ты ни сфоткал квартиру мертвеца, в окна будет бить солнце и всегда с одной стороны. Хоть ночью, хоть в дождь – похеру. А, как вот тебе такое?
– Да, странно… А почему не другие уровни не водишь?
– Они опасные, - пожал плечами Осташ.
– Но ты ж там был, знаешь, как пройти.
– Знаю, – хохотнул Осташ. – Поэтому и не хожу.
– Может, расскажешь, как пройти третий уровень? Почему-то нигде нет толкового объяснения, что там. Про первый и второй есть, а про третий – обрывки какие-то, и почти все группы по нему закрытые.
– Скажу, что туда нельзя соваться одному. Вдвоем, втроем, хоть вдесятером, но только не в одиночку.
– Почему?
Осташ выдавил какую-то странную улыбку, больше похожую на оскал, и издал невнятное бормотание.
– Мы хотим пойти вдвоем, со мной идет… одна.
– Баба..! – кивнул Осташ.
– Проводи нас. Я заплачу. Больше, чем тебе заплатили за третий ключ.
Осташ кинул на него непроницаемый взгляд и ничего не ответил.
Но этим же вечером, когда Илья бился с соцсетями, пытаясь найти хоть какую-то внятную информацию о третьем уровне,
– Ладно, я тебя проведу. Условие – баба обязательно идет с нами.
Глава 3 Уровень три
Вход на третий уровень оказался в полностью заброшенном районе Воркуты – Руднике. Путь туда лежал через развалившийся мост с прогалами на месте сгнивших выпавших досок. Осташ, натянувший на лысую башку тонкую шапочку, рассказывал:
– Вход там через здание общаги. Открывается ключом, который ты, Илюха, добыл на первом уровне. Не пропускает никакие устройства и механизмы - мобилы выкладывайте, не пропускает ничего большого и тяжелого. Шмотки ваши хорошо если на вас останутся, когда войдете. В целом, третий более предсказуемый и простой, чем другие два, проще в том, что там нет сюрпризов.
– Почему же оттуда возвращается меньше всего сталкеров? – подала голос Надька.
– Потому что хлебалом щелкают, - хмуро буркнул Осташ. – Там непростые ловушки, но пройти их можно, если не суетиться.
Они подошли к зданию красного кирпича, на первом этаже которого красовалась вывеска «приемный пункт». Дверь в этот самый приемный пункт почему то сохранилась – мятая металлическая створка с проплешинами шелушащейся краски и ржавчиной. Осташ воткнул ключ в замочную скважину и он легко провернулся.
Илья сделал несколько неуверенных шагов – первый уровень научил его не спешить, чтобы не вляпаться в ловушку.
– Да не ссы ты! – Осташ подтолкнул его в спину. – Здесь можно идти как хочешь – вперед, назад, вбок. Ну, если получится, конечно.
Третья Дупликация представляла собой бетонный серый коридор; на стене, покрытой разводами потеков, виднелась огромная угловатая цифра «1524», нарисованная синей унылой краской, мгновенно напомнившей Илье советскую изоленту. Через равные промежутки в несколько метров располагались оконные проемы без окон и рам. Илья осторожно выглянул в окно и увидел, что они находятся в советской блочной панельке, которая бесконечно простиралась во все стороны. Земля терялась в туманной дымке, верхние этажи были закрыты облаками. Илья покрутил головой влево и вправо – в обе стороны блочка уходила в невероятно далекую перспективу. Напротив из облаков росла такая же многоэтажка, и больше ничего не было видно кроме облаков да мутного тумана, в недрах которых рыбьим глазом светило солнце. Внизу, этажом ниже из окон росла какая-то кудрявая растительность.
– Кажется, это этаж, - произнес он, повернувшись к Осташу с Надей, и указал на цифру на стене.
– Скорее всего, - кивнул Осташ. – Сюда все попадают, на другие этажи не попасть.
Они двинулись по коридору, вскоре вильнувшему вправо; другой отрезок коридора был точно такой же, и окна по правой стороне никуда не делись. Через несколько поворотов, всегда загребавших вправо, им открылся участок, по левой стороне которого располагались две древние лифтовые двери, отделанные пластиком «под дерево», кнопки были сожжены. Когда Илья поравнялся с первой дверью, в недрах лифта загудело, створки разъехались и в нос ему шибанула страшнейшая вонь. Он прикрыл нос и шарахнулся к окну, услышал, как матюкнулась Надя. Всю кабинку лифта занимало огромнейшее существо, состоявшее, казалось, из кома жира. Необъятного размера бабища, совершенно голая, заполнила пенал кабины – висячие груди удобно растеклись по колоссальному брюху, закрывая мощные складки кожи. Ног не было видно, да Илья и сомневался, были ли они у нее вообще; глаза-щелочки тонули в набрякших, как у алкоголички, веками, а маленькие пухлые ручки слепо шарили около себя.