Ворон и ветвь
Шрифт:
– Это не Тибо, – говорит охотник. – Один из тех…
На убитом ничего, кроме штанов и рубашки, но еще через пару шагов я наступаю на его плащ, измазанный грязью.
Еще десяток шагов – и еще один мертвый инквизитор: горло разодрано когтями или зубами. Найти бы третьего – и я поблагодарю неведомую тварь, перед тем как убить… Шорох за спиной! Тело понимает раньше головы – и отзывается прыжком!
Я разворачиваюсь, бросая ладонь на рукоять меча, но тут же пригибаюсь от чудовищного удара силой. Словно сам Холодный Камень рухнул сверху! Да почти так и есть. Мощь Камня давит, оплетает, тянет силы… Я вдруг
– Ты… – выдавливаю из пересохших губ, глядя на спутника, с ухмылкой качающего на ладони длинный нож. Промедли я мгновение – получил бы его под лопатку. Но даже так у ублюдка преимущество: я лишился магии, и во всем теле такая слабость – рук не поднять. – Ах… ты… тварь… Это… ты… их…
– А тебе жалко? – ухмыляется охотник, чьего имени я не знаю, и сейчас об этом жалею. – Но это не я. Это он.
Повинуясь небрежному кивку, из тьмы леса выступает сгорбленная фигура, двигаясь по-звериному плавно. Руки болтаются вдоль тела, глаза на темном лице отливают желтым…
– Познакомить или сам догадаешься? – глумится охотник.
– Тибо… – выдыхаю, не в силах сделать даже шаг. – А где… Катрин?
– Молчи, – шипит вдруг ублюдок передо мной. – Она не Катрин. Она Люсиль. Моя Люсиль… Мне обещали, что она вернется. Осталось совсем немного! Я бы сделал все тихо, но малыш Тибо не умеет управлять собой. Ничего, он научится, правда, малыш?
Чудовище опускается на колени, ползет к нему на четвереньках, ластясь, как собака, и я вижу, что это человек. Молодой парень, рослый и широкоплечий. Только двигается он не по-человечески, и я теперь знаю, кто свернул шею одному инквизитору и вспорол горло другому. И кто разделал на куски корову мельника и пару лошадей – тоже. Теперь задачка выглядит совсем несложной: возьмите древний жертвенник, одного сумасшедшего и одного полукровку, не владеющего своей звериной сутью… И добавьте самоуверенного болвана-некроманта!
– Люсиль – их мать? – спрашиваю я, пытаясь потянуть время и оторвать будто прилипшие к земле ноги. – Та, что умерла?
– Нет! – взвизгивает Тибо обиженным мальчишеским голосом. – Матушка не умерла! Она вернется!
– Конечно вернется, – вторит ему другой безумец. – Он обещал мне. Он возьмет Катрин и вернет тебе матушку. Мою Люсиль…
Проклятый их забери! Он что, решил воскресить мать, принеся в жертву дочь? Я невольно пытаюсь просчитать возможность ритуала. Холодный Камень накопил такую мощь, что в силе недостатка не будет. Открыть здесь Врата – тоже запросто. Столько смертей за долгие века… Да что века – тысячелетия! И как Инквизиториум пропустил подобный артефакт? Но ритуал потребует такого искусства и осторожности… Я бы не взялся. А этот – возьмется, он же сумасшедший. Вернет душу и вселит ее в тело дочери. Вот Люсиль обрадуется сделке!
Двое медленно надвигаются, и я вдруг понимаю, что ноги сами несут меня к Камню. Иду спиной, не боясь упасть, и Камень словно поддерживает меня, жадно притягивая, предвкушая… Тело не слушается. Совсем!
– Мертвые не возвращаются, – говорю я отчаянно. – Это будет не она, понимаешь?
– Заткнись!
Блеск вскинутого ножа, звериный рык Тибо, идущего за мной на четвереньках. Стон позади, у Камня. Мужской стон, еле слышный.
Привалившись к черной стене жертвенника, на земле рядом сидят двое, от их щиколоток отходит цепь, конец которой уходит под Камень. Она – в светлой юбке, короткой и потому туго натянутой на коленки; на плечи наброшена теплая куртка, явно мужская, руки связаны впереди. Он – в штанах и одной рубашке, зато на голове белеет повязка, и я поставлю бесполезный сейчас меч против сухого прутика, что эта повязка и укоротила юбку девчонки на пару ладоней. Надо же, как трогательно. Давно сидят, похоже. У камня, на голой земле, поздней осенью… Не завидую.
– Тибо, – окликаю я парня. – А ведь твоя сестра умрет. Неужели не жалко?
Зверь в человечьем обличье смотрит недоуменно, трясет головой.
– Братик… – всхлипывает девчонка. – Братик… Тибо…
Сила обволакивает меня, чужая, непослушная, течет мимо, не поддается. Урвать бы хоть кусочек, частичку, но Камень жадно слизывает все, чем я тянусь наружу, еще и внутрь пытается запустить невидимые щупальца.
– Замолчи, – бесстрастно приказывает охотник.
Он убирает нож и снимает с плеча лук. Убьет? Вряд ли. Скорее подстрелит, лишив подвижности. Камень голоден. Двух инквизиторов он давно сожрал, а третий то ли не маг, то ли держит силу внутри, как я сейчас.
– Ну, давай, – усмехаюсь я в напряженное, изуродованное шрамами лицо, старательно не глядя ему за спину. – Отправь меня к тому, которому ты молился. Я-то его знаю давно и куда лучше. Не боишься, что мою просьбу он исполнит вернее? Хочешь вытащить свою подружку? Клянусь Проклятым и своим договором с ним, я встану между вами и отправлю ее в такую бездну, что хоть сотню инквизиторов зарежь – не вернешь!
– Именем Света Истинного и его величества короля! Остановитесь!
Болван, трижды, триста раз болван! Ну что ему стоило сделать еще пару шагов и выстрелить незаметно?
Мэтр Бюи, героический дурак, приближается, сжимая взведенный арбалет. Тибо медленно оборачивается, ощерившись, как зверь, пригнувшись к земле, и его хозяин небрежно командует:
– Убей.
– Брати-и-ик!
Время останавливается. Тянется миг чужой смерти, такой лакомый, заманчивый. Стрела на тетиве охотника – острие точно мне в сердце. Болт в воздухе – нашел бы спину этой мрази, да Тибо оказался между ними. Я вытягиваю мгновение, как струйку смолы, не позволяя лопнуть… Болт щелкает. Стрела срывается в полет.
– Брати-и-ик…
Это все еще первый крик или уже второй? Удар болта в плоть, свист стрелы в воздухе – но меня уже там нет. Я черпаю смерть молодого здорового тела, опережая Камень. Он всего лишь Камень, огромный, жадный, мертвый… А я – живой. Быстрый. Умелый. Камень пытается перехватить силу, высосать… И я отдаю часть, обманывая его жадность. А остальное трачу, чтобы вывалиться из вневременья рядом с Охотником. Нож – лишние мгновения. Я бью голой рукой, добавив к ней лезвие Силы, и хрящ горла поддается легко. Хрипя и стискивая пальцами шею, охотник валится на землю. В нескольких шагах Тибо ворочается на мэтре Бюи, рыча и повизгивая. Потом затихает, и я чувствую сразу две смерти. Жаль. Надо сказать Мартину, что работать без аванса – плохая примета и для нас, и для заказчика.