Воротиться нельзя влюбиться!

Муратова Ульяна

— Нет, про зелье помню, — на всякий случай заверила я. — Остальное — нет. Ну знаете, как это бывает. Тут помню, тут не помню. А вы садитесь, — указала я на колченогий табурет. — Сейчас прямо при вас и сделаю зелье, чтоб, значит, свеженькое было.

Амбал повеселел. И то верно, свеженькое все любят.

— Ты ток смотри, Яга! Ежели обманешь, я тебя Кощеичу сдам. И нехай он косточки твои старые в кипящем маслице погреет, — кровожадно улыбнулся амбал, садясь на табуретку.

Вот есть у меня такая удивительная особенность: терпеть не могу, когда

мне угрожают. Странно, правда?

— Да что вы, в самом деле… Поможет зелье, рецепт уникальный, специально для вас разработала. Только надобно прядку волос ваших, чтоб, значится, совсем индивидуальное действие волшба заимела, — елейным голосом проговорила я, ухватила амбала за бороду, а потом резко дёрнула.

Десяток неровных чёрных волос остался в кулаке, а амбал кхекнул, крякнул и посмотрел недобро, но ругаться не стал.

Я оглядела стол, взяла подходящую по размеру чашу и положила в неё волосы. Затем приоткрыла заслонку печи, длинными коваными щипцами уцепила из пышущего жаром нутра уголёк и кинула наволосы. Они задымили, воняя на всю избу.

Зря вы мне грозили, уважаемый, аж целых два раза. Будете теперь жрать уголь и палёные волосы. Растолкла пестиком результат и подумала, что этого как-то маловато. Чтоб не скучно было, ещё корня молочая туда добавила. И родиолу розовую, и аралию, и вереска, и розмарина, и дягиля, и левзеи. Брала с полок то, что под руку попадалось, и щепотками сыпала в чашу. Для дорого гостя чужого добра не жалко!

Но суховато…

Подошла к шкафу, из первой попавшейся банки зачерпнула непонятной жижи, по виду болотной, и хорошенько всё перемешала. Чудесное снадобье, запах прям лекарственный. Сразу чувствуется, что мёртвого на ноги подымет.

— Ты это, долго возиться будешь, старая? — недовольно пробурчал амбал, а я лишь ласково улыбнулась в ответ.

— Что вы, я уже почти закончила.

— Ежели не поможет, сгною тебя, карга! — исподлобья посмотрел он.

Ну всё, третий раз точно был лишним! Открыв банку, в которой жили мыши, я щедро зачерпнула из неё помёта и хорошенько его растолкла в чаше. Вот теперь точно зелье волшебное. Плеснула туда какой-то жёлтой пакости из здоровенной неподписанной бутыли и размешала. Что это? Ослиная моча? Настойка на навозе? Выдохшееся пиво?

Пусть сюрприз будет!

Заказчик недоверчиво повёл носом и втянул широкими ноздрями запашок выздоровления.

— Чёт дрянь какая-то по виду… — настороженно пробормотал он.

Я занесла над чашей руку, сощурила глаза, загадочно пошевелила пальцами и мрачным таинственным голосом завыла:

— Хали-гали, апаратрупер, это зелье просто супер! Супер-восемь, ахали-гали, вы о лучшем не мечтали!

Неожиданно с пальцев сорвались две робкие искорки и упали в чашу. Зелье забулькало и обрело выразительный болотный цвет. Упс! Но не отступать же теперь? Зато амбал впечатлился и смотрел теперь уважительно.

— Надо ж… правду молва-то несла… Не утратила ты силушку-то!.. — завороженно проговорил он.

— Не утратила, — гордо заявила я, шокированная

собственными талантами. — Так что подумайте следующий раз, прежде чем грозиться.

— И что, вернётся свист-то? — с такой надеждой посмотрел на меня амбал, что даже немножко жалко его стало.

Зато я наконец сообразила, что он за разбойник.

Перелила зелье в бутылёк с широким горлышком и передала грозному заказчику.

— Слушайте внимательно, это очень важно! — сурово сдвинула брови я и одну руку упёрла в бок. — Принимать по глоточку один раз в день, утром натощак, — разум услужливо подсказал нужное слово, и я продолжила: — Седмицу целую. Только пуще всего важно молчать! Молчать, ни слова не говорить. Понятно?

— Что, вообще ни слова? — раздосадованно переспросил визитёр.

— Ни звука. Надо дать отдохнуть голосовым связкам. И вообще — соблюдать постельный режим. Это тоже важно. Седмицу лежать, молчать, из дома не выходить. Понятно?

Я надеялась, что амбал не станет спрашивать, какая связь между свистом и голосовыми связками, и он, молодец такой, не разочаровал.

— Да, — кивнул разбойник, низко опустив кучерявую чёрную голову.

— На осьмой день свист и вернётся. Но только если соблюдать будете врачебные рекомендации. В противном случае никаких гарантий!

Сделав максимально строгое лицо, я всем своим видом продемонстрировала заказчику отсутствие гарантий. Он внял. Забрал бутылёк, благодарно кивнул и поднялся. Уже у выхода обернулся и проговорил:

— Ты когда объявилась в новом облике-то… Я ж сразу поверил-то, что ворожба твоя при тебе осталася. Нехай кикиморы по болотам и дальше ноют, что волшбы больше нет. Всем скажу, что Яга колдует, как раньше!

— А вот этого не надо, уважаемый, — поспешила его остановить я. — У меня и так работы полно. Краесроки горят и всё такое.

— Твоя правда! Уж заказов-то ты набрала видимо-невидимо. Я уж грешным делом подумал, что сподличать решила, обмануть честной люд… Ан нет!

Так вот оно что! Баба Яга насобирала предоплат да и свинтила подальше. Хотела вместо себя двойника наколдовать, а тут я подвернулась. Ясен-красен, старая карга не растерялась, напялила на себя мою личину и пошла разбойников дурить. А меня вместо себя оставила. Видимо, чтобы погоню за ней не отрядили или хотя бы отрядили не сразу.

Ушлая ведьма!

— Вы голосовые связки-то поберегите! — пальцем пригрозила я свистуну. — Вообще, вам седмицу молчать, лучше прямо сейчас начните.

— Благодарствую, матушка Яга, но я с завтрего начну.

Когда он ушёл, я осела на табуретку и выдохнула.

Стоило двери захлопнуться, как из щелей повылезали мыши, а из шкафа выпорхнула птаха.

— Ой, и смелая ты, благодетельница! — запищали они. — Но что ж будет, когда он воротится?

— Вот когда воротится, тогда и будем об этом думать, — вздохнула я. — За неделю у него свист может сам восстановиться. Как говорится, если лечить простуду, она пройдёт через неделю, а если не лечить, то через семь дней.