Воровка чар (Дилогия)
Шрифт:
— Ясно, — недовольно ответила Лиска. — А почему не она? — она пихнула меня рукой в бок.
— Потому что, — весомо ответила фигура. — Распоряжение самого, — и стала удаляться. И вместе с ней отдалялся ужас, как ледяная рука, стиснувшая сердце, постепенно разжимается, и с каждой секундой становится легче дышать. Кожу начало покалывать…
Стоящий за головой Залом, или как там его, двинулся в сторону. Холодные капли текли по моему лицу, забирались под одежду. Лиска встала, я видела, что она недовольна, видела это в ее чуть напряженной позе, скупой стиснутой линии рта. Ее силуэт на несколько мгновений
Залом подошел ближе, словно нарочно, показываясь на глаза. Высокий широкоплечий…
— Тысссс, — зашипела я, разглядев лицо.
Удивительно гладкое, знакомое и незнакомое одновременно. Казум-мельник, Казум-старший Волотков, Казум, что ходил за нами по пятам. Казум и совсем не Казум.
Что это? На него наложили чары? Опоили?
Мужчина скользнул застывшим взглядом снулой рыбы по моему лицу, груди, рукам. И склонился к животу, где тут же поселилась сосущее чувство беспомощности, коснулся лежащей рядом руки. Я снова увидела пятно рыжей грязи на его домотканых штанах.
Я ведь уже видела его, именно этого Казума-Залома, видела у того дома и помнится, удивилась равнодушному взгляду.
Ладонь кольнуло, раз, второй третий… А потом боль острой иглой вошла в палец, коснулась кости и заставила меня мысленно заорать. На деле же вышло уже привычное:
— Аххшшшш!!!!
Помилуй, Эол, спаси и сохрани!
Залом выпрямился, в узловатых пальцах была зажато толстое сапожное шило. Дождь быстро смывал с острия капли крови. Улыбаясь, мужчина, взял мою руку в свою, поднял, так чтобы я ее видела, и вогнал шило под ноготь большого пальца.
Я кричала как никогда в жизни. А они не слышали. Орала, металась, запертая в неподвижном теле, издавая шипящие невнятные звуки.
— Ты что творишь, идиот? — закричала на так похожего на Казума мужчину Лиска и дернула за руку, заставляя отпустить мою ладонь.
Рука упала, вместе с воткнутым шилом. Рукоять стукнулась о камень, посылая новую волну боли в обездвиженное тело. Я скулила, и вместе со мной скулила моя кошка, та самая худая и облезлая, та самая, что так хотела убежать в лес и спрятаться, только ее скулеж чередовался с рычанием.
— Совсем ума лишился? — спросила девушка. Залом, не мигая, смотрел на нее, — А впрочем, зачем я спрашиваю, ты ведь даже не понимаешь, чертов юродивый, — пошел бы лучше кого из местных выпивох привел, они обычно тебя слушаются. Ну, не совсем тебя…
Она наклонилась, выдернула шило и резким движением отбросила в темноту. Залом повернул голову и молча пошел следом, скрывшись за струями дождя. Я встретилась взглядом с Лиской. В моем была боль, в ее — брезгливость и раздражение.
Рион, Михей, Вит, Эол, я даже согласна на твое божественное вмешательство в виде молнии! Кто-нибудь, кто угодно, вытащите меня отсюда. Ну, же парни, вы же знаете, где должна быть принесена последняя жертва, так почему еще…
Молния, зародившаяся в черных бугрящихся тучах, разделила небо надвое и ударила в землю за кладбищем. За миг до этого волосы на голове встали дыбом, слегка потрескивая, губы мгновенно высохли, мир показался мне ломким, как кусок слюды.
Удар Эола. Вспышка и гром, от которого внутренности словно сплющились. Мир зазвенел и
Я заморгала, вода заливала глаза, мир снова потемнел. Внутренности неохотно вернулись на место.
— Первый удар, — прокомментировала, потрясая головой, Лиска. — Мэтр начал ритуал, — между тонкими пальцами сверкнуло узкое лезвие. — Тебе повезло, увидишь то, что простым смертным и не снилось.
Кошка, что жила во мне прижала уши и зарычала, девушка склонила голову и прищурилась, словно могла видеть… или… действительно могла?
— Знаешь, это даже символично, приносить жертву на этой могиле. Уверена, матушка совсем не против такой компании.
Матушка? Орька-прачка? А Лиска, значит вовсе не Лиска, а та самая Аська-рыжуха, непутевая дочка, что сбежала с заезжим магом? А теперь вернулась и… И что? Люди ее не узнали? Вряд ли. Или Лиска кого-то еще может матушкой называть, какую-нибудь кикимору? С нее станется.
— Злишься? — с интересом спросила она. — Вижу, что злишься.
Мне больно. И я до чертиков напугана, мне надоело глотать дождевую воду, и еще безумно чешется задница, — вот что я могла ответить ей, а на деле выдала очередное:
— Хааассс!
Губы не слушались, язык казался чужим. Мы с кошкой оскалились. Боль дергала руку, словно больной зуб опухающую челюсть.
А Лиска вдруг задрала верхнюю губу и оскалилась в ответ. В ней тоже жил зверь, зверь крови или зверь магии. Он походил на ласку, маленький, юркий, подвижный, с острыми меленькими зубами. Мое рычание сменило тональность. Рычание, которое никто не слышал. Кроме Лиски. Но ведь Рион говорил… Хотя, какая разница, он много всякой ерунды говорил.
— Удивлена? — насмешливо спросила она, склоняясь к моему лицу. Боль в руке и не думала утихать, ладонь горела, посылая эфемерные языки пламени чуть ли не до плеча. — А ты думала, что одна такая? Я тоже маг, — она скривилась. — Это они так сказали, только мой резерв настолько мал, что впору завидовать травнице. Но я нашла способ все исправить.
Я смотрела в зеленные глаза, на потемневшие от влаги волосы. Да, она нашла. Я помню, что рассказал Тамит о своем брате, о том, как он отдал силу девушке с таким же кулоном. Способ «забери у ближнего» далеко не нов.Руку в очередной раз свело от боли, кошка внутри мяукнула. Правая рука продолжала оставаться неподвижным бревном, а вот левая, та, куда втыкал шило Залом, горела. Я чувствовала, каждый палец, ладонь, локоть, плечо…
— Осуждаешь? Зря, — она коснулась острием ножичка ключицы, подцепила цепочку, звякнули звенья. — Я посмотрю, на тебя, когда ты поймешь, что сможешь все вернуть, поймешь, что даже чаровник без резерва может колдовать. Это в первый раз я ошиблась, — нож поднялся к горлу. — С молодым мальчишкой-магом, у которого был старший брат и семья, — она задумалась, вспоминая. — А если забрать природные силы не обученного или не подозревающего о своем даре человека, то можно усилить магические возможности, без всяких неприятностей, вроде печати смерти. Правда, только на время….