Воровка
Шрифт:
Я нервно сглатываю и шарю вокруг в поисках какого-нибудь предмета для защиты. Взять ничего не успеваю, мужчина хватает меня за шею и укладывает животом на стол, задирает рубашку и отвешивает звонкий шлепок. Вскрикиваю и подгибаю ноги, мне не больно, но это лишь начало.
— И что это было? — даже по голосу мужчины понятно, что игры закончились.
— После того как вы снимете обруч меня отведут на казнь, — решаю объяснить, что меня так сильно напугало. — Я должна была попробовать сохранить себе жизнь.
— С чего такие выводы? — всё так же жёстко спрашивает Аарон и одергивает мою
Сжимаюсь от холода, ведь я сижу практически на ледяной поверхности.
— Отвечай.
Закрываю голову руками, игнорирую вопрос. Мне всё чаще кажется, что дознаватель способен читать мысли. Ведь каждый раз, когда я лгу, он указывает на это.
— Эмма? — он требовательно окликает и опирается об столешницу, нависая надо мной. — Мне повторить вопрос?
— Нет, — шепчу тихо, боясь разозлить его ещё сильнее.
Я уже жалею о своих словах, но обратно их уже не вернёшь.
— Ну? — Аарон явно не привык ждать.
— Я не жду от одарённых ничего хорошего, — намеренно делаю паузу, чтобы понять стоит ли продолжать дальше и, видя как мужчина приподнимает брови, говорю: — Я слышала, как вы убиваете неугодных младенцев, как пытаете людей, как истребляете себе подобных. Знаю, что ваши нравы намного жестче, чем у людей. Что может ждать пленницу, которой вскоре наиграются?
— Я принесу тебе свод законов, и ты будешь читать их вслух, чтобы я больше не тратил время на подобные глупости! — Аарон не скрывает своего раздражения, с силой сжимает столешницу. — Одаренных теперь не казнят! — он дергает мои руки вниз за цепь и обхватывает ладонями лицо. — Только в исключительных случаях за убийство и то пустышек. Дары вырождаются. Себе подобных уничтожали, спорить не буду. Если ничего не слышала про одаренных огнём, материалы для изучения предоставлю, — он нажимает мне на щеки, хочет, чтобы я смотрела ему в глаза, но я отвожу взгляд. — И я тобой не играю. А сейчас встала и пошла спать! И без всяких глупых мыслей! Чтоб про казнь от тебя не слышал!
Он тянет меня за собой, но я упираюсь.
— Что опять? — Аарон прижимает меня к себе и приподнимает, но дожидаясь, когда я пойду сама.
Лёд под его ногами крошится и трещит, я с ужасом смотрю, во что превратилась комната.
— Как накажешь? — спрашиваю, чтобы не трястись от неизвестности.
— Своё ты уже получила, если считаешь, что мало без проблем разложу на коленях, и продолжим. Сколько ещё шлепков хочешь? Два? Три? Четыре? Или на мое усмотрение, пока визжать не начнешь?
— Нисколько, — поспешно отвечаю и немного успокаиваюсь.
— Не думай, что в следующий раз легко отделаешься. Не стоит совершать глупости, — голос Аарона становится мягче, а затем он и вовсе заботливо спрашивает: — Жжёт?
— Да.
Он больше ничего не говорит. Укладывает меня на кровать, снимает наручники, недовольно цокает, видя повреждённые запястья, поворачивает к себе боком, забирается рукой мне под рубашку и кладёт ладонь в районе сердца. Я замираю и прислушиваюсь к себе, к тому, как постепенно боль в грудной клетке уходит. Мы лежим так не менее получаса, когда я решаюсь заговорить.
— Ты разморозишь комнату? — тихо спрашиваю, ощущая его дыхание на своих волосах.
—
Аарон взмахивает рукой, лед громко шипит, течёт потоками воды и испаряется, превратившись в пар. Я вздрагиваю и ненароком прижимаюсь к мужчине. Он ничего не имеет против и, притянув поближе к себе, уже не отпускает на прежнее место.
От его тела исходит жар, мне это кажется странным, ведь Аарон ассоциируется у меня с льдом и холодом. Я стараюсь не шевелиться, чтобы мужчина уснул первым. Не то, чтобы я попробовала сейчас ещё раз сбежать, тем более окно одаренный демонстративно не тронул, оставив на нём толщу льда, просто так мне было бы спокойнее.
Без движения в тепле тело расслабляется. Я долго лежу и каждый раз, открыв глаза, не понимаю, засыпала или нет. Меня не покидают мысли о том, как удержать дар под контролем и не позволить ему вырваться наружу, когда с меня снимут обруч.
Не выдержав, я шевелюсь, поворачиваюсь на спину и смотрю на Аарона. Он не спит и теперь все его внимание направлено на меня.
— Стоило попросить настойку у целителя. Видимо без неё тебе не обойтись.
Я поджимаю губы и вздыхаю.
— Зачем с меня снимать обруч? — задаю волнующий меня вопрос, который все сможет изменить.
— Чтобы ты исправила то, что натворила. Надо снять наручники с одарённого. Они, как и обруч, блокируют его дар. Снять может только тот, кто надел.
— А что потом? — я даже приподнимаюсь от волнения на локте и забываю отвести взгляд, смотрю Аарону прямо в глаза. Он приподнимает уголки рта и наглеет, проходится по груди большим пальцем, отчего я спешу отодвинуться, но второй рукой он удерживает меня за затылок, чтобы я не разорвала зрительный контакт.
Стражника, который чуть было не поймал меня, я хорошо помню. Если он все это время ходит закованный по моей вине, то вряд ли наша встреча будет простой.
— Без обруча я тебя не оставлю, не хочу получить по голове или быть вдавленным в стену потоком воздуха. Но, если будешь послушной девочкой, и не попытаешься воспользоваться и удрать, днём будешь ходить без наручников.
— Дар использовать точно не буду, — говорю правду, потому что не рискну показать, кто я на самом деле.
— Умница, — Аарон расплывается в одобрительной улыбке. — Если будет выброс силы, ругать не буду. Одаренные подстрахуют, чтобы ты никого не покалечила.
— Одаренные? — я вспыхиваю беспокойством. — Сколько их будет?
— Столько чтобы ты не смогла убежать, если передумаешь.
Морщусь, понимая, что выброса силы мне не избежать. Если на меня будут направлены взгляды, хотя бы нескольких одаренных, искры с пальцев слетят однозначно. Стражник, которого мне предстоит освободить, ещё больше ухудшает положение. Не просто находиться с тем, кто ненавидит тебя за представленные неудобства. При таком раскладе пламя охватит все металлические предметы. Я уверена в этом, потому что чувствую, как бьется запертый внутри дар и бушует, раздирая и сжимая мои внутренности. В моей голове крутятся мысли. Я с сомнением смотрю на Аарона и качаю головой. Не знаю, что ему предложить взамен просьбы. Он и так полностью властен надо мной и может сделать что угодно.