Воровка
Шрифт:
Сзади меня едва слышно скрипит дверь, но я не оборачиваюсь и так знаю, кто пришёл, а дознаватель лишь подтверждает мои догадки.
— Осмотри, не больна ли.
Меня как назло начинает трясти. Целитель подходит и останавливается в паре шагов. Не выдержав, я оборачиваюсь и вижу, как он водит руками в воздухе рядом со мной, а от его пальцев исходит едва уловимое сияние.
— Повернись, — мягко просит целитель, и я подчиняюсь. — Открой рот, — после продолжительного молчания говорит он.
Его голос скрипучий
— Ну что? — нетерпеливо вмешивается Аарон. — Лечится?
— Горло постоянно воспаляется, потребуется некоторое время, чтобы оно больше не беспокоило. Возможно, присоединиться жар и кашель, пока сложно сказать, но судя по истощению, будет и то и то.
— Подожди, — нервно обрывает Аарон, а я отворачиваюсь, потому что едва борюсь с желанием упрашивать целителя не оставлять меня одну с дознавателем. — А что с женским здоровьем?
— С женским? — хмыкает старец. — Бедра узкие, рожать тяжеловато будет, но справится.
— И все? — Аарон даже не пытается скрыть своё удивление. — Ничем таким заразным не больна? Может с зеркалом посмотреть?
— Абсолютно здорова, не вызывает никаких опасений. Даже смотреть не надо, я бы даже сказал не стоит.
От стыда у меня горят уши. Меня обсуждают будто племенную корову.
— Спасибо, — голос Аарона меняется, становится более расслабленным. — Я позже зайду, — говорит он в след уходящему старцу и прикрывает за ним дверь. — Эмма, — дознаватель подходит ко мне и берёт за локоть.
— Руки не забудьте помыть! — не выдерживаю я и вырываюсь.
Аарон смотрит на меня с немым раздражением, даже глаза прищуривает. Он явно хочет приструнить меня, чтобы не дерзила и молча выполняла его приказы. А ещё мне кажется, он удивлён, что я способна трясясь от страха и осознавая свою полную зависимость от его настроения позволять себе огрызаться и поджимать губы от обиды.
Говорят, что дар и носящий его человек одно целое, но я воспринимаю это со всеми иначе. Огонь внутри меня — это паразит, который влияет на моё настроение, состояние и восприятие той или иной ситуации. Подобно пламени я быстро вспыхиваю и зачастую едва сдерживаю свои эмоции.
— Не знаю, как у людей, но среди одаренных нет продажных женщин.
— Потому что среди вас есть те, кто ложится до замужества с мужчиной, — отвечаю ехидно, припоминая дамочку, которая орала в коридоре и вешалась на Аарона.
— Это не приветствуется, — он кладет мне руку на спину и подталкивает к выходу,
— как и у людей.
Я выхожу в коридор и поднимаюсь по лестнице боязливо, стараюсь сжаться, будто у меня есть хоть шанс стать незаметной. Дознаватель
Дверную ручку дёргаю сама и первая захожу в свою тюрьму, чтобы увеличить расстояние между нами. Оказавшись внутри, сразу иду в самый дальний угол, располагаюсь между выступом камина и стеной, опускаюсь на голый пол и подбираю под себя ноги. Без нижнего белья чувствую себя уязвлено.
Смиренно ожидаю, пока Аарон наиграется и перестанет делать вид, что меня нет. По его резким движениям делаю вывод, что его весьма тяготит мое присутствие, и он едва сдерживает рвущиеся наружу громкие обвинения в мою сторону. Я благоразумно не напоминаю о себе.
— Ну что ж, приступим, — строго говорит дознаватель и останавливается напротив. — Вставай. И иди сюда.
Устало поднимаюсь, но следовать за мужчиной не спешу. Он усаживается в кресло и хлопает по коленям, обозначая мое место, будто я его домашняя собачка. Его жест поднимает волну негодования внутри.
— Я не сяду к вам на колени, — твердо заявляю, боясь поддаться страху.
— Не сядешь, — тут же соглашается он и, засучив рукава, добавляет: — А ляжешь.
— Что? — восклицаю, отшатываюсь и бьюсь головой об стену.
— Ляжешь, — медленно повторяет Аарон, выделяя каждую букву. — Научу тебя послушанию. Иди сюда.
— Нет, нет! — закрываю ладошкой рот от потрясения и того, в какой позе он хочет меня разложить для наказания. — Если вам так необходимо меня проучить, оставьте без еды, воды, свяжите.
— Я сам решу, — обрубает он мои предложения.
Мнусь на месте, лихорадочно соображаю, как могу выйти из этой ситуации. Наверняка помимо сильной боли я испытаю весь спектр унижений. Дознаватель будет комментировать каждый мой крик, каждую мольбу прекратить, а отпустит вдоволь насмеявшись.
Пульс стучит в ушах, дар внутри начинает обжигать. Аарон неспешно поднимается и двигается на меня. Хватаю первый попавшийся под руку подсвечник и держу его двумя вытянутыми руками.
— Не усугубляй, — цокает мужчина и останавливается, обдумывая с какой стороны ко мне подойти. — Своими действиями ты делаешь только хуже.
Я кричу и делаю то, что он никак не ожидает. Бью себя по лицу и оседаю на пол.
— Дура! Безмозглая! — Аарон отнимает руки от моего лица, сжимает запястья так, что на коже явно останутся следы.
— Ты же хотел меня наказать, — отворачиваюсь от него, стараюсь вывернуться и сжаться.
— Ты не знаешь, чего я хотел! — яростно выдыхает он возле моего уха. — Покажи! — требует он и оттягивает волосы назад, заставляет прогнуться.
Кровь стекает из разбитой губы на подбородок, капает на платье.