Воровские гонки
Шрифт:
– А другая клиента на гоп-стопе в спину тюкнула, - заметил своей Жора Прокудин.
– Тебе год тренироваться надо, чтоб так в позвонки попадать!
– Это... она кошелек под прилавок сунула, - не мог Топор оторвать глаза от седой.
– Выкинула, что ли?
– Да конечно! Она его уже выпотрошила!
– Вот крыса!
– Ожил?.. Пошли их брать. Я - капитан милиции, ты - лейтенант. Запомнил?
– Да, - соврал Топор.
На следующем надрезе Жора Прокудин поймал седую за ручку. Она как раз успела
– Ты взята с поличным! Капитан милиции Сидоров!
– Гра-абят!
– взвилась тетка.
Почти без замаха Топор тюкнул ее носком кроссовки по голени, и седая сразу забыла и про кошелек, и про напарницу, и про цепкого капитана милиции.
– Граждане!
– заорал на весь ряд Жора Прокудин.
– Нами, сотрудниками МУРа, задержана воровка-карманница! Свидетелей и потерпевших прошу следовать за нами!
– Кр-рыса!
– ругнулся Топор.
– Ты...
– Вторую догони!
– заорал на него Жора.
– У нее тоже сумка есть!
– А-а!
– с криком понесся Топор по ряду, разбрасывая встречных и попутных как футбольные мячи.
– Это мой кошелек у вас! Мой! Мой!
– прилип к боку Прокудина упитанный мужичок в серой джинсовой рубашке.
– Вот смотрите! Прямо из сумки! Какую кожу испортила!
Не слушая его, Жора выволок седую цыганку из павильона, затолкал в "Жигуль" и зло сказал мужичку:
– На время допроса постоишь здесь!
– А кошелек?
– Я сказал, постоишь!
– Жорик, я ее догнал!
– радостно сообщил Топор то, что Прокудин и без того уже видел.
– В машину ее! На заднее сиденье!
Сами они забрались туда же. Цыганки - посередине. Парни - у дверей.
От цыганок пахло дорогими французскими духами, а золото переливалось на зубах всеми цветами радуги.
– Ишь, приоделись! Кофты японские напялили!
– внимательно осмотрел Прокудин сквозь стекла площадь между павильоном и станцией метро. Документы к досмотру!
– Мы не местные, - заученно ответила чернявая цыганка.
Она сидела рядом с Жорой, и он на время забыл о седой.
– Не гавкай!
– вырвал он у нее из рук сумку.
– Лейтенант Петров, произведите досмотр!
– А как это?
– сделал глупое лицо Топор.
Мог бы и не стараться. Умное у него все равно не получалось.
– Высыпай содержимое на сиденье! Туда!
– показал на переднее пассажирское Жора Прокудин.
Из сумки дождем полились мятые купюры. Их было так много, что через десять секунд на сидении, не осталось ни одного свободного местечка. Даже муха не нашла бы ткань обивки, чтобы сесть на нее.
– Хор-роший урожай у тебя!
– оценил "капитан милиции".
– С самого со сранья пашешь? Стахановка, что ли? Или у тебя бригада комтруда?
Вызволив синию книжицу с желтым трезубцем на обложке, Жора Прокудин сделал еще более величественное лицо. Такое лицо тянуло уже на майора, и он, увидев его в зеркале заднего вида, пожалел, что не присвоил себе именно это звание.
– Значит, гражданка Украины, - лениво пролистал он странички.
– Сорок лет тебе? Ну, извини, подруга, но ты по морде только на полтинник тянешь. Муж часто бьет?..
– Не бьет, - за нее ответила седая.
– А ты помолчи!.. Детей много?
– Девять, - прощально смотрела на деньги чернявая.
Ее круглое лицо медленно наливалось яростью. Она представила, как цыганский барон, огромный мужик с красными глазами, опять отметелит ее ногами за провал, уже третий в этом году, и она по-старушечьи запричитала:
– Отпусти, гражданин начальник! Не воровала я! За покупками пришла. А тут ты налетел. Я после...
– Не голоси!
– локтем пнул ее в ребро Жора Прокудин.
Локоть отскочил, как от подушечки.
– Ишь окорочка нажрала! У чего у себя на Украине не бомбишь? Одесского Привоза тебе мало?
– Девять детей у меня... Девять детей, - продолжала она давить на жалость.
– На Украине все бедные...
– Заткнись! У вас у всех по девять детей. Плодитесь как кошки!.. Лейтенант Петров, вторую сумку к досмотру!
Первым из нее пирожком выпал коричневый бумажник. За ним листьями посыпались купюры. Стольники и пятидесятитысячные. Мелких не было и в помине.
– Тысячными брезгуете?
– понял все Жора Прокудин.
– А кошелечек-то улика! Еще какая улика! Сидеть тебе, седая, "пятеру" в женской колонии. Двумя годами условного не отделаешься!
В отличие от напарницы седая цыганка упрямо молчала. Барон ее никогда не бил. Барону она приходилась дальней родственницей.
Хотя, по большому счету, все цыгане - родня друг другу.
– Ну, что, лейтенант Петров, составляйте протокол! Ах да! Понятые нужны!
– сделал раздраженное лицо Жора Прокудин.
Теперь оно тянуло уже на подполковника милиции. "А что?
мысленно решил он.
– Взяли бы меня в Мур. Я им всех воровок за
месяц переловил... А потом?" Жоре стало скучно. Он не любил так
долго заниматься одним делом. Тяжким вздохом он ответил самому
себе на вопрос и выбрался из тесных "жигулей".
– Вылезайте на воздушок, граждане воровки!
– потребовал он.
– Будем протокол при понятых составлять!
– Товарищ муровец!
– обежав капот вновь прилип к Жоре плотный мужичок.
– Это мой кошелек! В нем - семь лимонов, то есть миллионов! Можете пересчитать!
– Знаешь, как таких, как ты, зовут?
– зло спросил Прокудин и пригладил неприглаживающиеся вихры.