Воровские гонки
Шрифт:
– Скорее всего. Вряд ли что в прихожую. Она от него только через полчаса вышла...
– М-да, - сжал губы Дегтярь.
– На кухне трахаться как-то неудобно. Хотя некоторые любят...
Он вспомнил белое лялечкино тело на массажном столе и больше не стал размышлять вслух.
Картинка на экране сменилась. Камера скользнула по ряду машин, запечатлела садящуюся в одиночестве в свою "вольво" Лялечку. Барташевский даже не удосужился проводить ее до дверцы.
"Восемьсот пятидесятая, - считал сыщик цифры с багажника.
– Года четыре модели. Не новенькая. Рыков
– Я ее потом еле нагнал, - пожаловался видеостукач.
– Она бешеная какая-то. В повороты на ста кэмэ входит.
– А что это?
– Банк. Она к лысому приехала. Ну, помните, что был на предыдущей пленке. Там еще презентация какая-то... Вино, официанты, музыка...
– Музыки не было, - зло пошутил Дегтярь.
– Ну да, - сбился он.
– Я еще не могу записывать звук через стекло...
– Научишься.
– Вы думаете?
На секунду видеостукач изменил мнение о смене профессии. Может, и вправду стоило научиться писать звук со стекол, а уж потом... Передумал и тут же вернулся к прежним мыслям. Чем меньше знаешь и умеешь, тем спокойнее спишь.
– А где лысый-то?
– устал смотреть на стеклянные двери банка Дегтярь.
– Я его мельком увидел. Глазами. Камеру не успел вскинуть.
– Долго ее не было?
– Почти час.
– А потом?
– Она поехала в шейп-клуб и качалась там два часа подряд...
– Да-а, на здоровье, видно не жалуется. "Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет..."
– Куда?
– У тебя что было в школе по русскому?
– Ну это... государственная оценка...
– Три балла, что ли?
Видеостукач скромно промолчал.
– Давай вторую пленку, - приказал Дегтярь.
– Она длинная?
– Два сорок.
– Сдохнуть можно! Ты смотрел?
– Нет, - еще раз старательно покраснел видеостукач.
– Это же не я снимал. Некогда.
– Новенький работал?
– поморщился Дегтярь.
– Да.
– Вот всегда так!
По телефону директор сыскной конторы обещал послать самого опытного видеостукача, а на самом деле отправил очередного прыщавенького.
– А ты у него не спрашивал? Может, он сам что-то необычное засек? зевнул Дегтярь.
Тратить почти три часа на просмотр не хотелось.
– Он ничего не сказал. Передал и все...
– Ну, давай...
Ногой придвинув к себе единственную табуретку на кухне, Дегтярь сел на нее, даже не заметив ее липкой поверхности, и уперся спиной в стену. Она уже была им нагрета и казалась единственным родным клочком во всей квартире.
Камера, установленная на стационар в тачке с максимальным обзором двора, демонстрировала жизнь в послеобеденные часы. Из дома, где еще сутки назад жил Дегтярь и который теперь выглядел каким-то чужим и далеким, входили и выходили люди. Чаще всего почему-то с собаками. Подъезжали и отъезжали машины, прокатил ленивый велосипедист. Притащила два ящика яблок тетки с закопчеными лицами. Постояли, продали не больше пяти-шести кило и потащили свои ящики дальше. У станции метро торговок-молдаванок нещадно гоняли милиционеры, а во дворах не трогал никто. Но и выручки во дворах
Скулы Дегтярю свело. Он громко, с хряском за ушами, зевнул и оценил пленку:
– Ну и скучища! Прямо фильм Ингмара Бергмана. Знаешь такого?
– Что?
Видеостукач заснул еще быстрее Дегтяря. Хотя пленку не смотрел. Просто прислонился спиной к дверному косяку, прикрыл глаза, и странная квартира со странным бородатым сыщиком и еще более странным человеком-скелетом в зале перестала существовать.
– Ничего ты не знаешь, дятел, - укорил его Дегтярь.
– Табула раса. Чистый лист бумаги... Чаю будешь?
– Что?.. Буду! Буду!
Бросая скучающий взгляд на экран, Дегтярь поставил на газовую плиту закопченый чайник, зажег огонь. Из купленной еще вчера вечером пачки вынул два пакетика "липтона", опустил их в белые пластиковые стаканчики, тоже вчера купленные. В запущенной бомжевской кухне они смотрелись не хуже хрустальных.
– Знаешь, как сделать аромат чая еще сильнее?
– сквозь дрему спросил Дегтярь видеостукача.
Тот ответил как и положено младшему по должности отвечать на вопросы старшего по должности:
– Нет.
– Надо сахар-песок на дно стаканчика засыпать. Рядом с пакетиком. Потом кипяток залить, - на самом деле снял он с огня чайник и тоненькой струйкой наполнил по очереди оба стакана, - хорошо помешать, чуть остудить - и кайф чистейший. Не чифир, конечно, но ведь и от чифиря пользы никакой. Только сердце молотит... Ах вот как!
Так с горячим чайником в руке он и сел вторично на липкий стул. И
даже не замечал веса в руке и пара, сквозь дырку в крышке
обжигающего запястье.
– Марченко!.. Точно - Марченко!
– вслух узнал он в высоком джинсовом парне бывшего коммерческого директора.
Он появился из-за угла и шел, совсем не озираясь. Нет, перед подъездом Дегтяря все-таки обернулся.
– Значит, это он, - еле слышно, почти немо, одними губами проговорил сыщик.
Обитая плохой жестью дверь подъезда скрыла Марченко. Во дворе сразу стало как-то пустынно. Камера дернулась вправо, и в экран въехала мутная кирпичная кладка. Ничего, кроме кладки, видеоглаз не хотел показывать.
– Что случилось?! Почему так?!
– выкрикнул Дегтярь.
– Что?
– вторично проснулся видеостукач.
– Где двор?! Где картинка?!
– Не... не знаю... Может, камеру повело... Или заснул...
– Уволю, сволочь! Партачник!
– Вот... Вернулось!
– чуть ли не сильнее сыщика обрадовался видеостукач, хотя ему, если честно, было абсолютно все равно, появится снова двор или нет.
– Нет!.. Его нет!.. Нигде нет!
Чайник тяжело, будто утюг, опустился на линолеум. Не отрывая глаз от экрана, Дегтярь тер пальцами обожженное паром запястье и готов был снова схватить чайник и хряснуть им по кинескопу. Телевизор вызывал у него страх. В нем жил неотомщенный Марченко, и почему-то казалось, что перед глазами не видеозапись вчерашнего дня, а прямая трансляция, и Марченко обязательно выйдет из подъезда и кулаком погрозит в объектив. Но он так и не вышел. Пленка подержала двор еще минут пять и оборвалась.