Воровские гонки
Шрифт:
– Ко-озлы!
– не сдержавшись, выкрикнул водитель.
– Что-о?!
– вскинулся задремавший Жорик.
– Да вон автобус!.. Чуть не долбанул меня в борт! Вечно эти омоновцы куда-то спешат!
Огромные брови водителя шевелились и жались друг к дружке. Они будто бы обсуждали чуть не состоявшуюся аварию.
– А с чего ты взял, что омон?
– пригнулся Жора, чтобы получше рассмотреть закопченый зад автобуса.
– Да вон, посмотри! У них на мордах маски. И стволы торчат. Сразу видно - на захват едут...
–
– Ну да!.. С захвата они уже без масок едут. А как на дело, так в масках. Чтоб не узнали...
Блюз медленно растаял в раскаленном воздухе салона, и на смену ему вытек еще более тягучий и нудный негритянский соул. Снотворное можно было не принимать.
– Конечно!.. У них мигалка!
– позавидовал омоновцам водитель.
– Была б у меня мигалка, мы б уже на кольцевой были...
Грязный автобусишко с торчащими на заднем стекле черными шарами-головами вильнул вправо, выскочил на тротуар, пронесся по нему, распугивая пешеходов и, вонзившись в трогающийся у светофора поток, поехал по Ленинградке.
– Куда это они?
– сквозь пленку, плотно наматываемую на голову жарой и музыкой, спросил Жора Прокудин.
– Да судя по всему, туда же, куда и мы...
– В аэропорт?
– встрепенулся он.
– Я думаю, да. Там частенько каких-нибудь ворюг берут. Они по заграницам разбегаются, да все через Шереметьево, все через Шереметьево. Их там тепленькими и берут...
– Стой!
– окончательно проснулся Жора Прокудин.
– А я и так стою, - удивился водитель.
Затор гудел и парил выхлопными дымками. Затор выглядел рекой на рассвете. Реки тоже парят. Только не ядом.
– Я быстро!
– выскочил Жора и слаломистом заскользил мимо капотов и багажников.
– А деньги?!
– кинул ему в спину водитель и только теперь заметил пассажирку.
Она сидела на заднем сиденье заложницей, и волнение чуть ослабло в его груди.
А Жора Прокудин, добежав до первого же телефона-автомата, с отчаянием вспомнил, что ни жетонов, ни карточек у него нет, и бросился в дверь булочной.
– Хозяйка, где у вас телефон?!
– встряхнул он задремавшую кассиршу-матрешку.
– Что вам? За хлеб выбить?
– первое попавшееся на язык произнесла она.
– А-а!
– махнул он и бросился между прилавками в дверь подсобки.
– Куда-а?!
– попытались его остановить одновременным вскриком кассирша и продавщица, тоже схожая розовыми щеками на матрешку.
В комнате заведующей его встретила еще одна тетка-матрешка. Только гораздо более крупная, чем две предыдущие. Наверное, именно поэтому она и стала заведующей.
– Капитан налоговой полиции Сидоров!
– первое попавшееся на ум выкрикнул Жора и махнул в воздухе красной "корочкой" почетного донора.
Кровь он никогда в жизни не сдавал, но "корочку" иногда носил. В кармане еще лежало удостоверение "пенсионера". У него был зеленый ледерин.
– В чем дело?
– густо покраснела матрешка.
Сразу поняв, что тетка приворовывает и ее можно раскрутить, Жора тут же эту мысль забыл. Ему сейчас нужна была не тетка, а ее телефон.
– Мы преследуем коммерсанта, уклонившегося от уплаты налогов, горячечно придумал Прокудин.
– В схватке его телохранители уничтожили мою рацию. Нужен срочный звонок!
– По... пожалуйста, - подтолкнула "Панасоник" по столу заведующая.
– Босс!.. Босс!
– заорал Жора Прокудин.
Его палец проскользнул по кнопкам со скоростью, которую не способен был повторить никто на земле. Телефон еще изображал вращение диска, пощелкивая в ухе, а он все орал, будто его могли услышать до первых гудков.
– Босс! Босс!
– Слушаю, - как всегда неожиданно ответил знакомый голос.
– Босс, к Шереметьево едет автобус с омоновцами! Это засада!
– Чего ты кричишь! Если он еще едет, то какая это засада...
– Они проскочили мимо нас пять минут назад. С мигалкой! Они уже где-то возле аэропорта!
– Целый автобус?
– Да. Со стволами. В масках.
– Ты где сейчас находишься?
– В булочной!.. То есть не в булочной. Я - на Лениградке. Поймал "Москвич". Стоим в заторе...
– Значит, так... Подъедешь к аэровокзалу, машину не отпускай. Жди меня внизу, перед пандусом. Понял?
– Да.
– За сообщение спасибо.
Он выключил телефон, и Жорик впервые заметил недоверчивые взгляды матрешек. Самым недоверчивым был взгляд у заведующей. Наверное, так было положено по штату.
Прокудин не стал ждать, когда взгляды обретут осмысленность. Выкрикнув что-то бодрое и бессвязное, он вылетел из булочной и с раздражением увидел, что голова затора зашевелилась, словно голова огромного змея, и начала медленно двигаться.
Наступив ногой на зеленую стальную трубу ограждения, Жора Прокудин запрыгнул на крышу ближайшего "жигуленка", с нее перелетел на крохотный взлобок "оки", с "оки" на "сааб", с "сааба" - на "фольсваген-пассат" и уже со старичка "пассата", урчащего еще покруче "москвича", спрыгнул в ложбину между машинами.
– Идиот!
– заорали Жоре в спину.
Всем сразу он показал выставленный указательный палец правой руки и под падение на жесткое сидение "москвича" заорал:
– Гони, хозяин! Пронырни их всех! Я плачу!
Стоящий справа "пассат" опоздал со стартом, видимо, не в силах перенести позор грязных прокудинских подошв, и водитель "москвича" вдавил попрочнее зад в кресло и швырнул свой танк в правый ряд.
– Еще правее!
– заорал превратившийся в штурмана Жора Прокудин.