Ворожей Горин – Посмертный вестник
Шрифт:
Выглядела она сейчас не лучше меня — нос я ей все же умудрился свернуть в сторону. Не уверен, что она чувствовала боль, но вправлять его все же придется, возможно, даже мне самому. Кроме того, она с ног до головы была измазана грязью. И если на моих джинсах и куртке грязь из оврага была еще не так заметна, то ее белоснежный облик был безвозвратно испорчен.
— Я не склонен тебе верить, — сурово ответил я ей. — Мне уже хватило.
— Да брось, Григорий, — заступился за обитательницу Ночи священник, — нарушить такую клятву — все
— Ладно, — сдался я, уже предвкушая проблемы с сестрой. Если с Василием я как-нибудь еще договорюсь, то объяснить Верке появление в моем доме священника и какой-то левой бабы, измазанной грязью, будет куда сложнее. Уже молчу о своих ранах на лице и теле. Ворожейская регенерация — вещь, конечно, стоящая, но даже она не справится настолько быстро. Это же сколько мне придется потратить сил и времени, чтобы стереть из памяти сестры следы пребывания в нашем доме этой нежити? — Даю вам час, — решил пойти на компромисс я, — если вы за это время не объяснитесь, я вас обоих сам взашей выгоню!
— Идет, — согласился священник и уточнил для нашей спутницы. — А тебя я предупреждаю: хоть волос с головы его сестры упадет…
— Ой, да сказала же… — огрызнулась вурдалачка, оголив свои белоснежные клыки и демонстративно втягивая их в десны.
Даже не знаю, что омерзительнее — момент, когда они вырастают или же когда втягиваются. Фу, меня аж передернуло.
— Помнится, твоя хозяйка смеялась над клятвой богами, — напомнил я вурдалачке наш разговор с Мартой.
Наверняка эта тварь была там же, среди многочисленной свиты глав вурдалачьей Курии. Хотя нет, не могла она там быть, так скоро на юго-западе столицы она оказаться бы не успела. Или успела бы? Мы с отцом Евгением почти нигде не стояли и ехали довольно быстро, а вот насчет скорости передвижения вурдалаков я не знал ровным счетом ничего. И кстати, а как священник решил вопрос с разбитым внедорожником? Неужто оставил как есть, торчащим из покореженного фонарного столба? Ладно, мне плевать, если честно, и на священника, и на его внедорожник, и на весь Совет в целом. Они уже преподали мне ценный урок — в мире Ночи верить никому нельзя. Ни людям, ни нелюдям. Никому.
— Клятва луной для вурдалака священна, — уже более спокойным тоном ответила вурдалачка, оглядывая свои испорченные вещи. — Про богов это я для пущего эффекта сказала.
Отвечать я ничего не стал. Сейчас ее клятвы меня не сильно волновали. Меня интересовали другие вопросы: на кой хрен нам нужна эта кровососка и какого лешего она на меня напала? Это какую такую «проверку» я должен был пройти, чтобы иметь честь с ней поработать?
Разборки решил отложить до дома. Там и ушей меньше (если не считать Веркины), и в целом родные стены, как говорится, помогают.
По закону подлости в подъезде перед лифтами я наткнулся на тетю Зину, нашу соседку по этажу.
— Григорий, а эти граждане с тобой, что ли? — придирчиво оглядывая нашу странную
— С ним, мать, с ним, — прошептала вурдалачка, имени которой я до сих пор не знал, и посмотрела на мою соседку так, что та сама отвернулась и вышла из подъезда. Мне даже показалось, что тетя Зина внезапно превратилась в зомби — настолько неестественными были ее движения.
— Вурдалаки, — объяснил мне в лифте священник, — прекрасные манипуляторы и гипнотизеры. Твоя соседка, скорее всего, уже забыла, что нас видела. Можешь на ее счет не волноваться, лишних вопросов задавать она уже не будет.
— Проделаешь такой фокус с моей сестрой, — предупредил я вурдалачку, — закончу начатое в парке.
Девушка лишь руки подняла кверху — вроде как приняла мои слова к сведению.
— Гриша… — всплеснула руками Верка, когда я вошел в коридор, — ты где это так уделался? Так, а что с лицом?
Следом за мной прошли отец Евгений и наша новая гостья. Я поспешил объясниться:
— Прикинь, гуляли мы с другом по парку, а там девушка тонет в пруду. Вот, пришлось спасать. Там и уделался… Знакомься, это отец Евгений и…
— Алиса, — натянула невинную улыбку на свое смазливое личико вурдалачка.
— И давно ты со священниками дружишь? — Вера пристально посмотрела мне в глаза. Ни дать ни взять — от матери этот взгляд. Пронизывающий, цепкий, холодный. В последний раз меня мама так допрашивала, когда я пришел домой с запахом сигарет от куртки и немного выпивши.
— Мы, Вера Олеговна, на работе познакомились, — деликатно кашлянув, ответил за меня священник.
— На его или на вашей работе?
Сестру свою я знал хорошо — она не поверила ни единому моему слову. Священник же и вовсе не являлся для нее авторитетом — она этого человека впервые в жизни видела, с чего бы его слову хоть что-то значить в ее системе ценностей? Все это читалось в ее глазах, иронично-саркастичных в данную секунду. Я вздохнул, еще раз представив объемы предстоящей чистки ее памяти. Придется, Горин, попотеть. Я даже укол совести почувствовал: ну нехорошо это было — постоянно копошиться в сознании близкого мне человека, неправильно это как-то — против ее воли стирать определенные воспоминания. Оправдывало меня лишь то, что я искренне считал это мероприятие благом. Для всех будет лучше, считал я, если Вера о моей тайной жизни ничего не узнает. Меньше знает, как говорится, крепче спит.
— На его работе, — с улыбкой ответил Вере отец Евгений.
— Ну, слава богу, — картинно выдохнула Вера, — а я уж подумала, что Гриня мой в монахи податься решил.
— На все воля божия, — лаконично ответил ей отец Евгений. — Надо будет, примет и постриг.
— Ну да, ну да… — задумчиво протянула сестра. — А эта девушка тоже из вашего прихода? Монахиня, должно быть? Из «белого» монашества, как я погляжу.