Ворожей Горин – Посмертный вестник
Шрифт:
Как оказалось, лесть действует не только на моего кота. Слова священника были мне приятны, но спускать на тормозах наши с ним разногласия я и не думал. Обороты, конечно, поубавил, но гнев свой на милость менять не спешил. Размышлял я так: раз уж они меня используют втемную, то и мне следует перенять опыт служителей Совета. Этот человек хоть и скрытен до ужаса, но все же остается моей единственной связующей ниточкой между этим миром и миром Ночи. С ним я хоть по крупинке, хоть по зернышку, но все же получаю нужную мне информацию, а без него однозначно буду плавать, как говно в проруби. И не туда, и не сюда. Уже и не человек, но и не ворожей — так, случайная переменная
— Как вы поняли, что в парке я столкнусь с вурдалачкой? — спросил я.
— Мы, собственно, к ней и ехали, — даже не моргнув глазом, ответил священник.
Ну, вот опять тайны мадридского двора. Так вот почему он так долго копался в смартфоне — вел переговоры с кем-то. Должно быть, вышел напрямую на Марту.
— Что? — изумились мы с котом. Василий присутствовал при разговоре и был удивлен таким поворотом не меньше меня.
— Все просто, — начал объясняться священник. — После нашего фиаско у Геворга…
— После вашего фиаско, — уточнил я, имея в виду скрытный до безобразия Совет. — Меня вы ни во что не посвящали, и никаких решений я не принимал.
— Будь по-твоему, Григорий. После моего фиаско у Геворга я списался с бессмертным.
А, все-таки Геворга он подключил, не Марту. Хотя, в принципе, сути дела это не меняет. Как и любая спецслужба, Совет имел привычку решать свои проблемы чужими руками. На этот раз они решили взять в оборот именно Геворга. Ладно, послушаем, к чему все это привело. Не верилось мне, что такая сущность, как Геворг, так запросто позволит собой манипулировать. Скорее, наоборот — это он крутил Советом так, как ему было выгодно. Оставалось лишь понять, в чем был его интерес и в чем — интерес Совета. Их сотрудничество могло иметь место лишь в точке пересечения этих самых интересов, и что-то мне подсказывало, что эта точка — я сам.
— Зачем? — вновь поинтересовался я.
— Я попросил его поспособствовать в нашем новом деле. Без вурдалаков мы не справимся. Разыскать их соплеменника, тем более высшего вурдалака, в таком городе, как Москва, без специальных навыков практически нереально. У Геворга же с Мартой остались какие-то нерешенные вопросы. Вот я и подумал, что было бы здорово, если он уломает ее помочь нам.
— Какая радость Геворгу помогать нам?
— Он что-то знает, Григорий. Что-то о грядущем. И его это, по-видимому, сильно беспокоит. Именно поэтому он решил помочь тебе.
— И нанял вас?
— Пошел на контакт, — перефразировал священник, — а мы откликнулись.
Очевидно, не любили служители Совета оставаться на вторых ролях, но в случае с такой сущностью, как Геворг, выбора у них, я так полагаю, не было. Выходит, мое появление в мире Ночи не осталось незамеченным для бессмертного. Он каким-то образом связал этот факт с тем, что знал о будущем, и решил, что мне помирать от рук ворожей не следует. Во всяком случае, не следует именно сейчас. Интересно, чего он такого обо мне узнал, что решил действовать столь радикально — привлек к работе тех, с кем ранее дел никаких не имел? Этот вопрос я и задал священнику, но однозначного ответа не последовало.
— Кто его знает, Григорий? Мы знаем не больше твоего об этих сущностях, — тут я скептически посмотрел на отца Евгения. Тот правильно прочел мой взгляд
— Ну да, а после их появления в мире случается какой-нибудь звездец вселенского масштаба.
— Не вселенского — земного, — поправил меня священник, — но в целом да, ты прав. Их появление знаменует некий сдвиг в силе, нарушение баланса. Стало быть, если тобой заинтересовался бессмертный, то ты ключевая фигура в вопросе восстановления этого самого баланса.
— Хорошо, с Геворгом все понятно — на данном этапе ваши интересы совпадают, и он решил помочь вам с Мартой. Тогда другой вопрос — в чем ее выгода? Почему она согласилась помочь нам и отрядила для нас целую вурдалачку второго порядка? Кстати, что за порядки такие?
— Так, давай по очереди, слишком уж ты много вопросов задаешь.
— Сами виноваты. Учили бы меня, как следует, может, и не было бы у меня столь значимых пробелов в знаниях о существах мира Ночи.
Священник тяжело вздохнул и был вынужден признать мою правоту.
— Ладно, про порядки — это простая классификация силы. Вурдалак тем сильнее, чем дольше живет и убивает. Каждое убийство не только голод утоляет, но и дарит вурдалаку частичку энергии того существа, которое он умертвил. Именно поэтому они предпочитают человеческую кровь — животные не обладают той энергией, которой обладают люди или, скажем, вы, ворожеи. Пиком могущества вурдалака является достижение им высшего уровня. На этом этапе его истинную силу уже никто не сможет отследить, поскольку он сам решает, показывать ее миру или скрывать. Далее по убывающей — вурдалаки первого порядка, второго и третьего. Под ними ходят обычные рядовые кровососы…
— А вот тут было обидно, — раздался от двери голос Алисы, и мы с отцом Евгением синхронно повернули голову на ее слова.
Забавно, что священник сам вляпался в то, от чего предостерегал меня — назвал вурдалака обидным для них словом «кровосос».
— Блин, Вера! — вслух ругнулся я, оценив шутку сестры.
Ничего умнее, как выделить вурдалачке со своего барского плеча коротенькую футболку с потрепанным принтом Микки Мауса, она не придумала. Футболка едва ли что прикрывала, а эта зараза еще и руки задрала, упершись ими в дверные косяки. Из-под края футболки не замедлил показаться соблазнительный треугольник шелкового белья.
Отец Евгений тут же отвернулся, смутившись до крайности. Я, кстати, от него такого не ожидал. Как-никак, а экзорцист со стажем, а тут взял и засмущался мертвячки, пусть и чертовски соблазнительной. После душа на ее теле не оказалось ни грамма косметики, что давало больше поводов для мужских фантазии. Бледная почти на грани патологии, кожа девушки выглядела не болезненной, а скорее аристократичной. Длинные, почти идеальные ноги, ни грамма лишнего веса, торчащие даже сквозь футболку соски, шикарные волосы, ниспадающие водопадом на плечи. И взгляд — манящий, дерзкий, притягательный взгляд, оторваться от которого было почти невозможно. Не женщина, а мечта. Жаль только — мертвая.