Ворожей Горин – Посмертный вестник
Шрифт:
— Помню, помню, — буркнул я, не совсем понимая, как именно нам удастся скрутить голодного вурдалака. — А что с тем высшим? Его мы как будем скручивать?
— Наша задача — выйти на него. Об остальном позаботятся бойцы Курии.
Глава 13
Обменявшись контактами, мы с Алисой распрощались. Ее вещи за час с небольшим высохнуть не успели, а потому она убыла восвояси все в том же пикантном виде, который ей организовала моя сестра.
— Спасибо за одежду. Постираю — верну, — натянув на себя благостную улыбку, сказала на прощанье Вере вурдалачка.
—
Непосвященному этот обмен любезностями показался бы вполне себе дружеской перепалкой. Однако я понимал — Вере эта мертвячка не понравилась сразу. Случись такой поворот судьбы, где я привел бы Алису в дом в качестве своей новой пассии, Вера бы и месяца нам не дала. И тут уж не знаю, характер ли сестры сыграл бы свою роль или же её женская интуиция что подсказала, но факт оставался фактом — вурдалачка произвела на Веру неизгладимое впечатление. Причем впечатление крайне негативное. Вероятно, задержись моя новая знакомая в нашем доме хоть на минуту, Верка бы и в драку полезла, с нее станется. Но все обошлось. Вурдалачке хватило ума ретироваться (похоже, за ней должны были заехать на машине ее друзья из Курии), а Вере — не нагнетать.
После ухода Алисы мы с отцом Евгением еще минут тридцать выясняли отношения, причем последние десять — на повышенных тонах. Я с трудом сдерживал эмоции и каждый раз, повышая голос на священника, сам себя одергивал. Во-первых, он все же был старше меня, так что кричать на него было как минимум неприлично. Да и в целом я понимал, что криком мало чего можно добиться — так, разве что эмоции выплеснуть. А во-вторых, сдерживать свои порывы приходилось из-за Веры. Чем меньше она услышит, тем проще будет чистить ей память.
Однако сдерживать гнев в таком пикантном вопросе, как очевидное предательство, было непросто. Основная моя претензия состояла в том, что Совет меня попросту использует в своих целях. Причем пользуются они мною, не имея на то никакого морального права. Одно дело, если бы они меня спасали по доброте душевной или хотя бы из долга перед Родиной. Но ведь было иначе. Они начали спасать меня только после того, как на этом настоял бессмертный. Не вмешайся в мою судьбу Геворг со своими «особыми» знаниями о будущем, гнить бы мне сейчас где-нибудь под Калугой в компании с Василием. Очень уж сильно меня коробила мысль о том, что Совет — орган, призванный, по идее, защищать таких как я — пальцем о палец не ударил, дабы уберечь меня от произвола ворожей.
Священник внимательно выслушал мои претензии, а после привел свои контрдоводы. Как оказалось, горячился я не на пустом месте, но ситуации целиком все же не видел. Да, в том была вина Совета, этого отец Евгений отрицать не стал, но и его попросил понять правильно — дескать, организация, в которой он служит, имеет в своей основе строгое единоначалие, и выше головы конкретно он, рядовой экзорцист, прыгнуть не может. В конце своей оправдательной речи мой приятель побожился, что и без вмешательства бессмертного в мою судьбу держал ситуацию под контролем и ломал голову над тем, как будет правильнее вытащить меня из лап ворожей. Да, ему для этого пришлось бы нарушить ряд прописных истин и правил, пойти против воли Совета и даже нарушить кое-где Канон, но он был готов пойти на это ради моего спасения и уже прикидывал, в какую задницу мира его после такого демарша сошлют.
Говорил священник убедительно. Признаться, я был готов поверить ему на слово. Единственное, что мешало мне примириться с ним тут же, не отходя от кассы, —
Учитывая тот факт, что меня несправедливо обидели, а я справедливо обиделся, можно было смело выжимать из сложившейся ситуации дивиденды. Как ни крути, а правда была на моей стороне, и отец Евгений чисто по-человечески это понимал. Стало быть, я мог еще какое-то время законно играть его чувствами и использовать его угрызения совести (коими, по идее, обладали все нормальные священники) в своих интересах. Думаю, пару-тройку дней открытости и честности со стороны отца Евгения я для себя выиграл.
— Ладно, — протянул я в конце разборки свою руку священнику, — на этот раз прощаю вам грехи ваши. Но помнить ваше «добро» все же буду.
— Помнить такое даже полезно, — ответил на мое рукопожатие священник, — а постоянно припоминать не советую.
Вот как он это делает? Я еще толком не воспользовался сложившейся в мою пользу ситуацией, а он уже раскусил меня и знал наперед, как я собираюсь им манипулировать. Профессионал, как ни крути. Одной этой фразой он дал мне понять, что согласен быть со мной несколько откровеннее, чем раньше, но и сесть себе или Совету на шею не позволит. Каждый сверчок знай свой шесток, иными словами. Ну и хрен с тобой, золотая рыбка, без вас как-нибудь докумекаю, что в этом мире к чему. Лишь бы с сестрой ничего плохого не случилось. Как ни посмотри, а они мне сейчас были нужнее, чем я им. Совет мою семью прикрывает, причем для меня эта услуга абсолютно бесплатна. Пока.
— Ты, кстати, на вопрос не ответил мне, — упрекнул я своего (надеюсь) друга.
— На какой?
— Почему Марта послушала Геворга и решила нам помочь? Для того чтобы найти вышедшего из-под контроля собрата, мы с тобой им не нужны — это факт. Тогда зачем Курии весь этот гемор?
— Тут как раз все просто, — улыбнулся священник. — Чтобы понимать мотивы той или иной силы в мире Ночи, нужен опыт.
— Поделишься или будешь и дальше хвастаться, какой ты у нас опытный и сколько собак съел на пару с Алисой?
Укол мой священник прекрасно понял и даже изобразил на лице некое подобие смущения. Однако эта эмоция ввиду отсутствия обсуждаемой нами персоны показалась мне наигранной. Да, в присутствии Алисы отец Евгений действительно стушевался, но сейчас, когда ее вурдалачьего влияния уже не было, он мог позволить себе показывать только те эмоции, которые были ему выгодны.
— Курия в целом и Марта в частности, — начал объяснять священник, — сейчас не в том положении, чтобы вступать с Советом в открытое противостояние. Ворожеи поднимают голову и при определенных раскладах могут стать доминирующей силой в мире Ночи. Опять же, никто не знает, как на всю эту историю смотрят ведьмовские ковены и братство ведьмаков. Я уже молчу о более серьезных сущностях мира Ночи, коих, поверь, немало. Так вот, представь себе ситуацию, при которой мы опростоволосились, а Курия получает в руки карт-бланш — может предъявить Совету за упокоенных нами упырей. Смогут ли они, по-твоему, воспользоваться этим шансом?