Восемь дорог Желтого источника
Шрифт:
— Разве она виновата, что не может иметь детей? — причитала старшая из наложниц. — Ведь она так хотела исполнить свой долг. И отяжелела несмотря на предупреждения целителей. Только Небо не обманешь: тело ребенка скинуло, и сама госпожа еле оправилась после этого случая.
— Ай-ай, как печально, — вздохнула госпожа Дзи, снова ощутив теплое показывание в ладонях. — Как жаль, что ее здоровье вновь ухудшилось.
— Кто же знал, что после всего пережитого госпожа Мо снова попытается… — начала была младшая из девушек — и тут же осеклась под сердитым взглядом
— Должно быть, рождение Дацзе так на нее повлияло, — пробормотала болтушка и окончательно сникла.
— А из какой семьи родом госпожа Мо? Мне знакомо это имя, — услужливо перевела тему госпожа Дзи.
Наложницы обрадовались, что гостья не заметила их оплошности, и тут же поведали, что Мо — благопорядочная и достойная семья, снискавшая расположение вана и самого государя ученостью и знанием скрытых наук.
Она узнала все, что хотела, со спокойной душой попрощалась с девушками, приказала служанкам проводить ее в выделенные покои и позволила себе вздремнуть до вечера. Ночь обещала быть беспокойной.
Ей снились караваны, бесчисленные повозки, груженые ценным товаром. Они отправляются в путь на рассвете и продвигаются до самой темноты. Стоянки, шатры. Удивление новобранцев: как это женщина выносит тяготы кочевой жизни на равных с привычными к тому мужчинами, еще и спуску им не дает, и боятся ее похлеще командира. Золотая Чжу… Железная Чжу… Что гонит ее вперед? Жажда наживы, блеск драгоценных металлов и камней… Ощущение могущества: ведь власть денег ничем не хуже власти меча. Удовольствие от хорошо сделанной работы. И жажда мести, она снова тут, рядом, привычно затаилась ядовитой змеей у самого сердца. И это предвкушение сильнее всего вышеперечисленного.
Кто должен пасть от укуса этого аспида? Сейчас, подождите… она вот-вот вспомнит…
Ее разбудила служанка. Непрерывно кланяясь и извиняясь, она сообщила, что ее ждут господин проверяющий и господин Лин Шу. И госпоже Дзи пришлось приложить усилия, чтобы вспомнить, где она и кто эти люди, которые ее зовут.
Она умыла лицо холодной водой, приказал подать пудру и только после этого позволила прислужнице проводить себя.
— Достаточно будет охраны у дверей, в молельне мы останемся вдвоем с моей помощницей. — Господин Гэн встретил ее легким кивком и продолжил разговор с хозяином дома. — Прикажите убрать из комнаты все благовония и как следует проветрить.
— Как скажете, господин проверяющий, — бормотал Лин Шу. — Но отъезд./. Боюсь, как бы ни случилось что дома…
— Ван дорожит своими подчиненными, — прервал его Гэн тоном, не терпящим возражения, — или вы хотите оспорить его приказ?
Господин Лин Шу, разумеется, не хотел и распорядился сделать все так, как требовал проверяющий.
Когда дверь молельни закрылась за ними двумя, госпожа Дзи внимательно осмотрела комнату: обе фигурки стояли на своих местах, на стенах прибавилось защитных талисманов. Курильницы не чадили сладким дымом, и дышалось здесь ни в пример легче, чем днем.
Господин Гэн обошел комнату и
— Вы думаете, это произойдет сегодня? — спросила она, разглядывая скамью и стену за ней.
— Мы создали для этого все условия. Если злоумышленник дорожит своим временем, у него нет другого выхода: ему придется поторопиться, — ответил Гэн и перевел взгляд на нее. — Допрос наложниц оказался хоть сколь-нибудь полезным?
Госпожа Дзи охотно пересказала ему все, что удалось узнать.
Услышав о неудачных беременностях госпожи Мо, он слегка прищурился и произнес задумчиво: «А вот это весьма интересно…»
— У вас есть какие-то предположения? — тут же насторожилась она.
— Пока довольно смутные, — признался господин Гэн. — В любом случае, сегодня мы все узнаем. Ваша задача, госпожа — что бы ни произошло, не сводить глаз со статуэток. Даже если кто-то опять заскребется в углу или начнется пожар.
Она кивнула.
— Я поняла вас. Но почему бы нам пока не развлечь друг друга беседой. Вы обещали ответить на мои вопросы. — Она дождалась, когда Гэн сделает рукой приглашающий жест, и лишь потом продолжила: — Я вспомнила кое-что о своем прошлом, но главное ускользает от меня. Наш общий враг… Кто он?
Лицо мужчины стало совершенно бесстрастным. А вот глаза… В них плескалась сдерживаемая, но хорошо ощутимая ярость.
— Тот, кто едва не уничтожил вашу семью… Тот, из-за кого вам пришлось стать Железной Чжу. Тот, кому вы так славно служили потом столько лет… Золотой Тигр Поднебесной. Великий император Цзя Циньху.
С каждой его фразой что-то надрывалось внутри. Что-то лопалось, словно воспоминания ее раньше хранились в непроницаемой скорлупе в глубине души. И вот сейчас эта оболочка пошла трещинами, еще и еще… Не выдержала, раскололась — и содержимое ее — горькое, едкое — излилось, отравляя, заставляя корчиться. Не от боли, нет — от застарелой холодной злости.
«Цзя Циньху…»
В памяти всплыли ненавистные глаза. Небольшие, темные, с оранжевым отливом, подведенные черным, чтобы усилить сходство с тигриными. Взгляд их часто казался снисходительно-благожелательным, даже туповатым. Опасное заблуждение. Она знала, каким цепким и тяжелым он мог стать, как легко мог вспыхнуть гневом или блаженным предвкушением на горе тем, к кому обращен.
«Отныне я существую и дышу только чтобы мстить… Я пойду на все, дабы расквитаться с Великим Тигром и готова отдать за это жизнь…»
— Полагаю, именно это вы и сделали. — Она повернулась на голос. И даже вздрогнула, увидев в чернильной мгле смотрящих на нее глаз тот же лютый огонь, что ей только что вспомнился. — Знать бы еще, не напрасна ли ваша жертва.
Да, она сама многое бы отдала, чтобы выяснить это.
— Вы похожи на него, — вырвалось у нее помимо воли.
— Больше, чем мне хотелось бы. — усмехнулся Белый Дракон. — Мы оба беспощадны. Он не пожалел дочери, я… — по лицу его пробежала тень — … сына. Отличие между нами лишь в том, что жестокость не приносит мне такого удовольствия.