Восемь дорог Желтого источника
Шрифт:
Они долго молчали. Госпожа Чжу не отрывала взгляда от двух белых фигурок, по-прежнему стоящих на постаменте, и старалась свыкнуться с тлеющей ненавистью, которая то замирала ненадолго, то принималась снова ее дергать, и неведением. Последнее было даже хуже: сейчас она напоминала себе слепого, блуждающего в темном лесу. Невыносимое ощущение для того, кто привык двигать горы, лишь бы достичь своей цели.
«Ни к чему эти мысли».
Она взяла себя в руки и заставила рассудок думать лишь о том деле, с которым может справиться сейчас.
Бессмертные… Исток… Добраться до истока…
Должно быть, она впала в своего рода забытье: просто смотрела на статуэтки, отвлеченно перебирала одну мысль за другой, словно фрукты из корзины, и совершенно не замечала ничего вокруг. Поэтому затруднилась бы сказать, сколько времени прошло: час свиньи еще или уже час быка?
Очнулась она резко: что-то вдруг громыхнуло за дальней стеной, да так, словно сам легендарный Царь Обезьян швырнул о нее большой медный таз. Раздались крики, ругань, визг. Небольшой порыв холодного ветра едва коснулся ее щеки — и вдруг погасил один из факелов — самый близкий к постаменту.
Лишь усилием воли она заставила себя отрешиться от происходящего и внимательнее прежнего следить за фигурками. И охнула, когда одна из них едва покачнулась и совершенно бесшумно начала опускаться вниз, исчезая внутри постамента.
— Смотрите! — крикнула она господину Гэн.
Он тотчас оказался рядом. Как раз вовремя, чтобы понять, что происходит.
— Превосходно! — отметил он с мрачноватым азартом. — А если так?
Он сделал шаг к соседней стене, сорвал с нее бумажный талисман и, прежде, чем она успела спросить, что он задумал, поднялся к пьедесталу и припечатал оберег прямо к нему.
Раздался вой, истошный, дребезжащий, и глухой, но отчаянный стук, будто внутри каменного основания агонизировало живое существо. Пламя оставшихся факелов задрожало, на миг ей показалось, что из глубин постамента проступает непрерывно колышащийся дым. Однако прежде, чем она смогла убедиться, что глаза не обманывают ее, господин Гэн сорвал талисман с пьедестала — и все прекратилось.
— Демон? — спросила она, приходя в себя.
— И довольно слабый, — подтвердил Гэн. — Он лишь приводит в действие хитроумный механизм. Не зря мне казались подозрительными эти углубления на поверхности постамента. Они созданы, чтобы установленные в них статуэтки не упали при движении.
— Получается, фигурки бессмертных вовсе не покидали комнаты, — произнесла госпожа Дзи в раздумьях. — Просто перемещались в глубину своей подставки. Но этот демон…
— Надо поговорить с госпожой Мо. И как можно быстрее.
С этим она была согласна.
Некоторое количество времени пришлось потратить, объясняя стражам, в чем, собственно, дело.
Господин Гэн приказал отправить дополнительную охрану к господину Лин Шу, постамент же вскрывать запретил до его личных распоряжений.
И они с госпожой Дзи направились прямиком к покоям первой жены хозяина дома.
Служанки
Однако, господина проверяющего они боялись, а он лишь отмахнулся от их трескотни и заявил, что войдет в комнаты их госпожи во что бы то ни стало.
Ситуацию удалось решить госпоже Дзи. Она приказала установить в комнате полупрозрачную ширму. Таким образом, и приличия будут соблюдены, и проверяющий сможет исполнить свой долг.
Так и поступили.
То, что госпожа Мо действительно больна, стало ясно, стоило лишь зайти в комнату: дух здесь стоял нездоровый. Сладкие благовония лишь слегка скрывали тяжелый запах болезни.
Господин Гэн остался за ширмой, сама же она прошла чуть дальше и могла видеть лицо лежащей на кровати женщины — мертвенно-бледное, покрытое испариной.
На одном из столбиков изножья кровати вертелась Дуду и беспокойно заверещала, увидев вошедших.
Больная медленно, с явным усилием, повернула голову, и ее рассеянный взгляд встретился со взглядом госпожой Дзи.
— Простите за вынужденное беспокойство, — объяснила та, поздоровавшись, — но господин проверяющий хочет задать вам несколько вопросов.
— За что вы мстите своему мужу? — спросил Гэн прямо.
На восковых губах госпожи Мо промелькнуло подобие улыбки.
— Вам не понять… — произнесла она тихо, словно от ветра прошелестела оконная бумага, — он обещал… что я всегда буду для него единственной.
Эта длинная фраза, казалось, лишила женщину остатков сил. Она закрыла глаза и только беспокойное, слишком частое, дыхание говорило о том, что она не спит. Обезьянка осторожно приблизилась и села на кровать, рядом с рукой женщины.
— Какое-то время так и было. Но все изменилось после того, как вы в первый раз потеряли ребенка, так? — проговорила госпожа Дзи, желая помочь больной.
— Так, — еще тише ответила та.
— Господин Лин Шу взял в дом сначала одну наложницу, потом и других. Но обещал вам, что женой ни одна из них не станет, — Гэн больше утверждал, чем спрашивал, но кивка от госпожи Дзи все же дождался, — но и это слово он не сдержал. После переезда вы узнали, что он собирается сделать госпожу Ю второй женой и решили ему отомстить.
— Нет, — госпожа Мо встрепенулась было, но тут же снова в изнеможении прикрыла глаза. — Я тоже пыталась… ребенка… неудачно, — из уголка ее глаза выкатилась слезинка. — А он все равно…
— Как вам удалось привязать демона к изобретению вашего предка? — резко спросил господин Гэн.
Дуду повернулась в сторону ширмы и, угрожая, показала зубы.
Женщина на кровати вздрогнула и некоторое время смотрела перед собой.
— Вы так и не поняли, — прошептала она. — Не демона… души своих нерожденных детей. Двое… их было уже не спасти… В молельню… и в Дуду…