Восемь дорог Желтого источника
Шрифт:
— Как смотрят, — украдкой шепнула госпожа Дин. — Будто духов увидели.
Господина Бин интересовало совсем иное: ни одного взрослого здорового мужчины они не встретили на своем пути.
— Здесь только женщины, старики и калеки, — отметил он, разглядывая местных жителей.
Господин Ву вздохнул и покачал головой: «Не к добру, ой не к добру» и, подойдя ближе, обратился к деревенским:
— Доброго дня, почтенные. Как называется ваша деревня?
Две женщины и пожилой мужчина, припадающий на одну ногу, приблизились к путникам, не скрывая опаски, и поклонились быстро,
— Вы сами откуда будете? Не из царства ли Юй? — спросила одна из женщин с подозрением.
Ни господин Ву, ни сам Бин ничего не успели на это ответить: селянку одернул хромой:
— Вот глупая баба, разве ж господа похожи на проклятых юйцев? Сразу видно, что они из земли Вей, наверняка в столицу идут, только… — он задумался, даже в затылке поскреб. Должно быть, не понимал, как это такие важные люди ходят пешком и без всякого сопровождения.
— Верно говоришь, дедушка, мы из царства Вей, — поспешил заверить селянина Бин. — Только вышла с нами неприятность в дороге, и мы лишились своих вещей и мулов.
— Разбойники никак, — усмехнулась третья женщина не слишком удивленно, — они по окрестностям частенько промышляют.
Бин только вздохнул и развел руками.
— Можно ли у вас нанять повозку? — поинтересовалась госпожа Дин.
Селяне только рассмеялись, будто она смешное сказала.
— Повозку не дадим, — подумав, ответил мужчина, — Но завтра мы повезем в город урожай на продажу, можете поехать с нами. Только ночевать придется в тесноте.
Они поблагодарили гостеприимных селян и заверили, что будут благодарны любой крыше над головой.
Пока они шли к дому старосты деревни (а хромоногий оказался именно им) из отрывистых ответов их провожающих удалось узнать вот о чем.
Два небольших царства — Юй и Хань — долгие десятилетия находились в состоянии войны. О причинах ее за столько лет все давно позабыли, но сами ханьцы были уверены, что начали войну их подлые соседи. Границы государств менялись так часто, что их уже устали перерисовывать на картах. Еще одно соседское царство — Вей — все годы хранило нейтралитет и вело торговлю с обеими сторонами. Поэтому в воющих государствах существовало негласное правило: вейцев не трогать, хотя соблюдалось оно далеко не всегда.
Чтобы не вызвать подозрений, Бин представился мелким чиновником из Вей, перевозившем семью — жену и деда — к месту своей новой службы. Поэтому и спальных места хозяин дома им предоставил всего два — циновку поуже — для господина Ву и чуть пошире — супружеской паре. Зато обе на кане, чтобы гости не замерзли.
Госпожа Дин была смущена, но в смущении ее не было ни лукавства, ни кокетства. Господин Бин неожиданно ощутил досаду: притворяется чистой и невинной, а сама на ночь глядя к варвару бегала… На красноволосого она и смотрит ласковей, а он сам, что… недостаточно хорош? Лишь врожденное благородство не позволило ему высказать это вслух. Не то, чтобы она был ему нужна, просто он хотел быть лучшим. Во всем. Не это ли означает самосовершенствование?
— Не повезло вам, господин, с должностью, — говорил тем временем староста. — Сидели бы на своем месте, жили бы мирно, жалованье получали исправно…
Бин кивал согласно, но сам думал иначе: сытая чиновничья жизнь казалась ему прозябанием столь же унылым, как эта деревня. Стоило лишь подумать об этом — и на него наваливалось дурнота, похожая на ленивое отупение. Нет, кем бы он ни был раньше, это занятие ему не по нутру. Нет в нем ни доблести, ни славы.
Мышцы в теле отозвались протестующе — им не терпелось как следует размяться, поэтому когда к нему, постреливая из-под ресниц черными глазами, подошла дочь старосты и попросила его помочь починить крышу, он даже рад был этой возможности поупражняться.
А когда вернулся в дом, желая поговорить с господином Ву, обнаружил того в окружении родственников старосты.
— Вспоминаю, как строятся небесные карты и гадаю на монетах, — ответил старик на невысказанный вопрос, — Хочу отплатить этим людям за гостеприимство.
— Дедушка Ву был предсказателем, — пояснила сидящая тут же красотка Дин, — а я и не знала.
— Умения мои весьма скромны, — покачал головой Ву. — Но кое-что я еще помню.
Предсказания… Бин усмехнулся про себя. Что толку от всех этих прорицаний, если в одно мгновение чье-то слово может их изменить? Ему вот тоже когда-то предсказывали блестящее будущее…
Мысль была столь неожиданна, что он, взрослый сильный мужчина, вздрогнул, будто трепетная дева, и столь неприятна, что он предпочел прогнать ее прочь.
— Сразу видно ученого человека, — радовались тем временем селяне. — такие премудрости ему доступны… У нас-то в округе нет ни гадателей толковых, только если к Камню идти, так о нем такая слава идет, что мало кто отваживается.
— К Камню? — переспросила госпожа Дин.
«Да-да» — закивали со всех сторон и принялись рассказывать.
Недалеко отсюда, там, где когда-то стояла пограничная крепость, находится гладкий белый камень. Молва дала ему прозвище «Исток войны» — так на нем написано Кто и когда высек эту надпись, никто уже и не помнит. За камнем замечены необычные свойства: в дождь он не намокает, в мороз никогда не покрывается льдом, по ночам иногда светится тихонько, будто луна за ночными облаками. А порой от него доносится приглушенный звон, будто где-то вдали воины бьются на мечах. Говорят, если приблизиться к нему в такой момент, задать вопрос и приложить к камню ухо, то сможешь услышать ответ. Только многие, кто пытался поначалу, с ума сходили или не возвращались вовсе, вот и не осталось больше желающих к нему ходить.
Место это давно деревьями поросло, только, видно, проклято оно — даже деревья там почти все больные да кривые.
Все это Бин слушал уже вполуха.
«Исток войны… Исток… Вот оно!»
Он почувствовал мягкое прикосновение к своему плечу — красавица Дин бросила на него обеспокоенный взгляд: «Вы слышали?» Старик Ву посматривал на них, приглаживая бороду, и в глазах его молодой человек разглядел то же нетерпение и волнение, какое испытывал сам.
— Вот бы посмотреть на такое чудо! — воскликнула «жена», изображая капризную барышню и, прижавшись к нему надула губки: — Давай сходим туда, ну пожалуйста.