Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— Ах, это, — чуть поморщился Дуань Чжэнчунь. — Верно, нам еще придется вернуться к возне с этим злополучным делом. Но, к счастью, не сейчас, — довольство вернулось на лицо мужчины. — Шэчи и Цин-эр будут заняты здесь ещё какое-то время. Не беспокойся, Юй-эр, — добавил он, видя помрачневшее лицо юноши. — Я не собираюсь сваливать вину на кого-либо, чтобы побыстрее разобраться с этим нудным расследованием. Оно, все же, какое-никакое, но государственное дело Да Ли, и сколь бы оно ни раздражало меня, я приложу все силы к его справедливому разрешению.
— Хорошо, — успокоенно отозвался юный принц, возвращаясь к вину. Он не горел желанием помогать
* * *
Удерживая левую руку Му Ваньцин, Инь Шэчи крутанулся вокруг своей оси, и резким усилием, совмещённым с выплеском ци, отправил жену вперёд. Та ускорилась техникой шагов, и рванулась к цели пущенным из пращи снарядом; Шэчи быстрой молнией метнулся следом. Боковые рубящие удары их мечей сошлись на тренировочном чучеле почти одновременно, разделяя деревянную колоду на три неравные части.
— Очень хорошо, — удовлетворённо заулыбалась Ли Цинло, глядя, как юноша и девушка вкладывают оружие в ножны. На руку Шэчи, легшую на плечо Ваньцин, и тут же накрытую ладонью девушки, она также смотрела без раздражения. — Вы оба успешно поняли суть третьей формы, Меча Равноценного Воздаяния. Она, обычно, даётся практикам тяжелее прочих, но, как я вижу, не в вашем случае, — она с довольным видом покивала.
— Старшая, — Шэчи решил воспользоваться хорошим настроением женщины, и поднять достаточно неприятную для нее тему. — Мой уважаемый тесть рассказал вам о причине нашего появления здесь?
— Вы пришли ко мне в гости, Шэчи, — с непонимающим видом ответила Ли Цинло. — Служанки из дома Мужунов узнали портрет моей матушки. Что ещё тут рассказывать?
— Я не об этом, — пояснил юноша, — а о нашем путешествии в восточные провинции Сун. Верно, батюшка не хотел вас беспокоить.
— Зато у тебя это успешно получилось, — нахмурилась женщина. — Рассказывай. Что привело вас в Сучжоу?
— Государь Да Ли поручил своему брату расследовать смерть высокопоставленного шаолиньского монаха, — не стал запираться юноша. — Более того, он запретил Дуань Чжэнчуню принимать чужую помощь, и наказал ему во всем разобраться самому. Мы с женой, как и Дуань Юй, присоединились к моему тестю позже, вопреки воле государя. Расследование далеко от завершения, и господин принц не сможет оставить его, как бы ему этого ни хотелось, — госпожа Ван коротко и грязно ругнулась.
— Вот же смердящий лысый осел, — выплюнула она. — Что ему стоило сдохнуть в другое время и в другом месте?
— Смотри на это так, тетушка — если бы не смерть того монаха, папа бы не посетил здешние края, и не отыскал твое поместье, — успокаивающим тоном промолвила Му Ваньцин.
— Так-то оно так, — недовольно скривилась женщина. — Но вскоре, эта глупая смерть глупого монаха снова отберёт у меня моего Чжэнчуня.
— Вы не думали переехать в Да Ли, старшая? — спросил Шэчи. — Господин принц не откажет вам… да что там, он будет просто счастлив, — юноша невольно заулыбался, вспомнив Дуань Чжэнчуня, воркующего с подругами. — Вы бы легко сошлись с моей тёщей, и ее сестрой по оружию.
— При чем тут мать Ваньцин с соученицей? — с подозрением спросила женщина.
— Папа признал обеих своих найденных дочерей, и взял их матерей в наложницы, — безмятежно сообщила
— Я не хочу бросать поместье, — отрешённо проговорила она. — Здесь, я — сама себе государыня. Здесь — могила моей матери, и сокровища секты. Покинуть все это, чтобы податься на южные окраины, было бы опрометчиво.
— Конечно, такое решение не принять за один день, — понимающе кивнул Инь Шэчи. — Спешка в подобных вещах — глупа и вредна. Я всего лишь не хотел, чтобы между вами и моим тестем возникло недопонимание, когда ему придется уйти из Дома Камелий. Сдается мне, в его устах, слова о необходимости покинуть вас из-за государственного дела прозвучат не очень убедительно, — юноша хитро улыбнулся. Госпожа Ван задумчиво покивала.
— Этот старый развратник и правда частенько отговаривался подобным, — рассеянно протянула она. — Я и не подумала бы, что на сей раз он искренен, — она озадаченно нахмурилась, и обратила на юношу и девушку недовольный взгляд.
— Чего это ты заговариваешь мне уши, несносный мальчишка? — сердито бросила она. — Или ты внезапно постиг оставшиеся четыре формы Семи Мечей Привязанности? За работу, сейчас же! — юноша, украдкой посмеиваясь, извлёк меч из ножен.
Примечания
[1] «Четверо благородных господ» — растения, наиболее уважаемые китайскими художниками: бамбук («чжу»), орхидея («лань»), слива («мэй»), и хризантема («цзюй»).
[2] Один гэ равен 0.1 литра.
[3] Ду Кан — китайский бог виноделия. «Дары Ду Кана» — вино.
[4] Чжоу Юй, военачальник царства У, обладал тонким музыкальным слухом, и мог легко расслышать фальшивые ноты в любой мелодии. Он и его побратим Сунь Цэ познакомились со своими будущими женами, сестрами Цяо, случайно услышав игру одной из них на цине; позже, Чжоу Юй опознал игравшую по ее музыке, к чему и отсылает стих.
[5] Дуань Юй назвал Ван Юйянь «шэнь сянь цзе цзе» — дословно, «старшая сестра-божественная бессмертная».
[6] Игра слов, основанная на имени Ван Юйянь. Иероглиф «ван» переводится, как «правитель», «юй» можно перевести, как «знания», а «янь» — как «красота».
[7] Иероглиф «юй», имя Дуань Юя, переводится, как «репутация». Дуань Юй отговаривается поговоркой-чэнъюем «смотреть, как рыба и сова», означающей удивленный вид, т. к. его имя частично созвучно с иероглифом «юй» — рыба.
Глава 24
Которая повествует, как западный дракон испепелял все на своем пути, а дракон севера вынужденно отправился в путешествие
Расставание с обитателями Дома Камелий было неожиданно тихим и спокойным. А Чжу и А Би, заранее попрощавшиеся со всеми подругами, отвесили служанкам и госпоже Ван положенные поклоны, и принялись возиться с лодкой, спуская ее на воду. Ван Юйянь и вовсе не пришла проводить гостей, из-за чего Дуань Юй то и дело бросал на поместье тоскливые взгляды. С присутствующими обитательницами Дома Камелий он попрощался коротко и скомкано, пробормотав что-то вежливо-невнятное. Госпожа Ван, неожиданно грустная и замкнутая, долго не выпускала Дуань Чжэнчуя из рук. Разжав объятия, она прошептала ему что-то, от чего далиский наследный принц надолго погрузился в отрешенную задумчивость. Вежливых и дружеских прощаний Инь Шэчи и Му Ваньцин хозяйка Дома Камелий, казалось, и вовсе не заметила, лишь коротко кивнув в ответ.